- Я тебя сейчас на месте шлёпну!
- И через месяц присоединишься к ним. Пройдёшь моей дорогой. До "шурочки". Выпиши себе билет в один конец.
- Можно подумать у тебя есть обратный билет.
- Есть, конечно. Я заговорённый, политрук. Меня нельзя убить.
- Посмотрим! Встать в строй!
Этим всё и закончилось. Теперь, правда, все сторонились меня, Сивый смотрел звериным взглядом, но мне было плевать. Меня больше волновала боль в колене от многочасовой пешей "прогулки".
Кого только не было в рядах штрафников! Настоящий зоопарк. Но, описывать не буду - скучно это.
Мы шли по пробитой в сплошном снежном насте дороге. Сугробы отвалов образовывали сплошные белые стены по сторонам метра в два высотой. Шли штрафники по четверо в ряд, плотно прижавшись друг к другу - так теплее. Только я шёл теперь один, последним - все сторонились меня, "психа". Младший политрук шёл впереди колонны, позади меня на трёх санях ехал заградотряд - дюжина бойцов КВ НКВД с тремя "Дегтерями". Кстати, нормальные ребята. За шмат сала согласились везти мои пожитки - брезентовый мешок с "доспехом", разгрузкой и ещё некоторыми вещами. Изредка мы с ними переговаривались, хотя, не положено.
Последним я шел не специально, а из-за больного колена. Ещё несколько дней назад оно не болело, но три дневных перехода растеребили рану. За последний час со мной сровнялся коренастый штрафник. Конвоиры прикрикнули на него, но он сослался на сломанные рёбра и от него отстали. Он шёл, закусив губу, с болью в глазах. Похоже, что не врал.
- Как это тебя угораздило?
- Сопротивлялся.
- А-а, понятно. Потоптали. За что в штрафники угодил?
- За убийство.
- Во, как! И кто же лишним на земле был, по-твоему?
Боец бросил на меня злой взгляд:
- Он заслужил.
- Хорошо хоть так. Это лучше, чем по-пьяни, да случайно. Тебя как звать-то, коллега?
- Иван. А почему коллега?
- Я - Виктор, тоже душегуб.
- Я видел.
- Ты давящую повязку на грудь сделал?
- Зачем?
- Понятно. Не сделал. Вот и мучаешься. Я однажды тоже ломал ребро. Случайно. Ох, и мучился! А потом в больнице утянули - полегче стало. Даже на работу вышел. На вот, жевни.
Я достал из-за пазухи кусок отогретого сала, отхватил половину и дал Ивану. Он вцепился в сало, как неделю не евший. Того и гляди зарычит, как голодный пёс. М-да, нелегко ему пришлось.
- Откуда сам? - спросил я его.
Он опять посмотрел на меня злобно.
- Да мне по-барабану, если честно, можешь не отвечать. И чем я тебя так разозлил?
- А разве чекистам не положены отдельные штрафбаты?
Я рассмеялся:
- Какой же я чекист? Я - истребитель танков. Нас осенью в спешке сформировали, сгребли всех, кто был под рукой, одели и вооружили, чем смогли и под танки бросили. Милиционеров в нашем батальоне было большинство, вот и нашили петлицы войск НКВД. Да и паёк у них получше - тыловая сволочь не отворовывают, чекисты это чётко отслеживают. А в остальном - обычная пехота. У меня ротный был из чекистов, а комбат - армеец.
- А что ж тогда вертухаи хабар твой везут и лыбятся тебе.
- Так они тоже сало любят. Что не люди что-ли? И анекдот хороший.
- Всё-то у тебя легко получается, - буркнул Иван, пряча "обмылок" сала за пазуху.
- Держись меня и у тебя легко получаться будет.
Он посмотрел не меня внимательным "рентгеновским" взглядом. Ого, как ты можешь смотреть! Да ты не так прост, Ванёк! Ну, смотри, смотри.
До заката шлёпали молча. Иван так и шёл рядом.
- И откуда у тебя весь этот хабар? - наконец, не выдержал, спросил мой попутчик.
- Друзья собирали меня.
- Хорошие у тебя друзья.
- Ну, да, неплохие.
- И видимо большие шишки.
- Видимо.
- А что же не отмазали тебя?
- Так ведь я и правда виноват в том, за что меня осудили. Я, ведь, в самом деле занимался самоуправством и самосудом. И несколько человек лично осудил и лично расстрелял. Некоторые из них были сильно старше меня по званию.
Иван опять зыркнул на меня, отвернулся:
- Не настолько, значит, друзья твои важные. Не смогли?
- Да ведь и не в том дело! Я же тебе сказал - я на самом деле виноват. А виноват - надо расплатиться.
- Ты что, больной, что ли? Или издеваешься так? - зарычал Иван, отшатнувшись.
- Да как ты не поймёшь?! Под Богом же я хожу. Я согрешил - должен ответить.
- Да пошёл ты! Что ты тут лепишь? "Согрешил", "ответить"! У меня красные весь род вырезали - кто ответил? За расказачивание кто-нибудь ответил? Где твой Бог?
- Ответили. Или ответят.
- Да пошёл ты! - Иван уже кричал. Бойцы сопровождения соскочили с саней, взяли оружие наизготовку.