- Вали его, суку!
Я сразу оказался на ногах, в затылке опять всё зажго - накатила волна адреналина и "ярости". Два шага разбега и я встетил первого "гостя" прямым ударом ноги в живот. Я совсем забыл - валенки ни разу не сапоги. И хотя "гостя" снесло из дверей, как пушкой, я тут же понял, что мой любимый бой ногами не выйдет. Справа встал Иван, слева ещё кто-то. В руке Ивана блеснул нож.
- Никого не мочить! - рявкнул я.
Иван "завис" ненадолго, но нож убрал.
Ночные визитёры, наконец, разобрались с препятствием в двери и полезли. Я заревел, как раненный в пах бык и кинулся на них. Одному в челюсть левым локтем, другому в нос кулаком, боднул лбом в лицо третьего и оказался на улице, закрыв своим телом дверь в избу. Я очень высоко оценил готовность ребят пострадать за меня, но у меня "ярость берсерка" и "доспех", а у них - ничего. В этой драке им делать нечего. А вот я - изрядно отвёл душу!
Через несколько минут на ногах стоял только я и Брасень с заточкой в руке и явным сомнением на лице. Все его подручные были вооружены ножами, шилами и другими колеще-режущими предметами. Это им не помогло. Я повырубал всех.
- Что, Брасень, ссышь, когда страшно?
Он зарычал и кинулся. Я увернулся, ударил, не попал, увернулся, опять не попал, заточка ударила меня в корпус справа, ага, в печень целил. А вот тебе сюрприз - Брасень на мгновение оцепенел от удивления, что заточка не вошла в моё тело, а застряла и тут же схлопотал локтём в лицо.
Я присел рядом с ним, приставил его же заточку к правому веку.
- Что же делать мне с тобой, упырь?
Брасень молчал.
- В одном прайде не может быть двух альфа-самцов. Один из нас должен уйти. А из шрафроты уходят только вперёд ногами.
- Ну, так давай, чего ты ждёшь?!
- Скажи мне, вор, зачем ты на фронт пришёл? Поперёк закона пошёл. Тебя теперь раскоронуют. Станешь ты обычным мужиком. Не обидно?
- Не твоё дело, красножопый! Не поймёшь ты.
- А ты попробуй. Или ты к "цивилизованным" немцам решил переметнуться?
- Нет! Пусть я вор, но к немцам мне дороги нет.
- Слова, достойные мужчины. Но, это не снимает повестки дня. Ты или я.
- Тут уже и так понятно. Чего медлишь? Давай, красный!
- Не красный я, а русский. Про воровские замашки свои забудь, тогда сделаю тебя человеком. Ты теперь не вор в законе, а обычный боец переменного состава штрафной роты. Согласен с этим?
- Да!
- Живи. Пока.
Я встал, схватил тщедушного Брасеня за воротник, поставил на ноги, бросил ему под ноги заточку.
- Собирай бойцов, пока не простыли.
Я повернулся к нему спиной и пошёл. Вот главное испытание! Кинется - удавлю! Не кинулся.
Я зашёл в избу. Створка печи открыта, все стоят, в глазах блещет огонь печи.
- Падаль из избы убрать. Всем спать. И ещё: благодарю за поддержку!
Бессознательных подручных Брасеня вышвырнули за порог. Один боец подкинул дров в печку, все улеглись на солому.
- Товарищ Кузьмин, можно вопрос?
- Можно Машку за ляжку и козу на возу. Мы в армии, а в армии только "разрешите".
- Разрешите вопрос?
- Задавай.
- Почему вы их не убили?
- Это было бы безвозвратно, да и слишком просто. А слишком простые пути приводят всегда и однозначно в одно только место...
- Куда? - не дождавшись окончания предложения, спросил тот же голос. А, я его вспомнил - ему пальцем в лоб тыкал.
- В жопу. Или в могилу. И ты туда попадёшь, если не научишься своей бестолковкой действовать так, как надо и продолжишь задавать дебильные вопросы. Спать всем! Самое ценное, что есть на войне - сон. Не упускайте возможности.
Утро было до тошноты жизнерадостным. Нас ещё засветло взашей вытолкали из хат очередные пушкари. Мы отбрехались и позавтракали в тепле.
Во дворе стояла накрытая белым полотном гаубица. Какая именно - непонятно, но не маленькая. Похоже, это тенденция. Командование отводит из Москвы тяжёлое вооружение, но гонит нас. Ага, значит, мы будем сковывать врага, а удар нанесут по флангам. Нормально. Порадовали меры маскировки и дезинформации. Что увидит воздушная разведка - к Москве идёт пехота, в сёлах стоит техника. Главное, чтобы они свою технику из московского капкана не вывели.
Опять идём, хрустя снегом. Мороз стоит, хотя солнышко начало пригревать. Нас иногда обгоняли полуторки. Настроение начало подниматься. Особенно порадовала морда сержанта КВ НКВД, когда он пересчитал конвоируемых, не нашёл убыли, а увидел разбитые лица зеков.
Под настроение попал ещё и политрук:
- Рота! Запе-е-вай!
Запевай, так запевай! Рота, рассвет, третьи сутки в пути:
Третьи сутки в пути
Ветер, камни, дожди,
Всё вперёд и вперёд
Рота прёт наша, прёт.
Третьи сутки в пути
Слышь, браток, не грусти!
Ведь приказ, есть приказ,