— Ой, Кирюша. Говоришь, простил, а сам кусок льда. Не знаю, как пробиться…
— Так может ну его, зачем пробиваться-то? — с надеждой спросил он.
— Гонишь меня?
Она встала, подошла и обняла его за шею. Он спокойно снял её руки.
— Какой красивый свитер. Почти как у Хемингуэя. Hand made?
— Да. Будущая жена связала.
— Понятно.
Она снова сделала попытку его обнять, он опять снял её руки и поднялся, отошёл к окну, облокотился на подоконник, сложил руки на груди.
Как объяснить ей, чтобы ушла? Джесси выпустить? Он не мог себе позволить выставить Риту за шиворот, хотя очень хотелось. Он очень устал и переживал за Зою.
— Боишься меня? — усмехнулась она.
Когда-то его сводила с ума эта усмешка. Видимо, не в себе был.
— Рита, — вздохнул он. — Я с соревнований, очень устал. Давай начистоту. Говори, зачем ты пришла, и разбегаемся. Мне нужно отдохнуть.
— Я за тобой, — наконец, нормально заговорила она. — Соскучилась, хочу тебя. Так и не нашла никого подобного. Хочу снова это испытать. Ну и вдруг захочешь переехать? В Питере полно тренерской работы. Встречались бы на постоянной основе. Устала от стариков и манерных капризных мальчиков. Хочется нормального мужчину.
Кирилл так опешил, что захохотал. Она удивлённо смотрела на него.
— Ой, Рита, спасибо, развлекла. Всякое бывало, но мужем на час в этом плане не предлагали быть до сих пор. Мальчиком по вызову. Быком-осеменителем.
— То есть, нет?
— Я бы постеснялся ещё и переспрашивать, но ты непробиваема. Всё, Рита, иди. Приятно было повидаться.
— Всё-таки гонишь, — вздохнула она. — Смотри, не пришлось бы пожалеть.
Рита пошла к двери, надела пальто. Сложно повязывая перед зеркалом шарф, спросила:
— Что она сделала с тобой, малышка эта? Околдовала? Прежнего тебя нет.
— Нет прежнего, и слава богу. Тебе не понять, так что не бери в голову.
— Поцелую на прощание? — она уже боялась лезть без спросу, но всё же хотела сделать ещё попытку.
— Нет, и так нормально. Прощай. Больше не приходи.
Рита покачала головой и вышла.
Он не стал смотреть, как она пойдёт к лифту; захлопнул двери. Выпустил Джесси, открыл все форточки, балконные двери. Выбросил в мусорное ведро турку и чашку, из которой пила Рита. Потом подумал, достал из шкафа и выбросил пакет с молотым кофе. Хотя этот кофе купил сам не так давно. Еще подумал и вытащил почти пустой пакет из ведра. Пойдёт гулять с Джесси и выбросит мусор.
Погулял с Джесси, завёл будильник, чтобы вовремя встретить Зою, и бухнулся спать.
…Проснулся за полчаса до будильника, успел снова погулять с Джесси, накормить её, принять душ.
Приехал встречать Зою даже чуть раньше, чем нужно. В кафе ещё горел свет, на крыльце курили посетители. Вновь набрал номер Зои; она так и не появилась в сети. Этот факт беспокоил Кирилла: она никогда не выключала телефон, всегда ставила на беззвучный режим.
Кирилл терпеливо ждал. Вскоре начали подъезжать машины такси, посетители разъезжались и расходились. Потом в фойе кафе погас верхний свет; значит, ждать ещё минут десять.
Прошло двадцать пять минут, но Зои всё не было. Потом Кирилл увидел, как свет погас совсем, вышла девушка — старший кассир, она же администратор, которая снимала контрольный чек и ставила кафе на сигнализацию. Кирилл выскочил из машины и подошёл к ней, изрядно напугав. Потом она узнала его.
— А Зоя ушла минут двадцать назад. Она почему-то вышла через чёрный ход, — удивлённо ответила администратор на вопрос Кирилла о Зое, потом села в машину и уехала. Кирилл остался один у пустого тёмного кафе.
Итак, она сбежала от него. Наверняка видела его машину, но ушла через двор, мимо мусорного контейнера. Ушла ночью пешком. Хотя он запретил ей это уже давно.
Она не хочет его видеть. И слышать тоже — потому и телефон выключен. Из-за того, что соврал о квартире? Ведь никакой иной вины за ним нет. Или она считает, что есть?
Что ж, от него не так просто отделаться. Не на того напала.
Кирилл понимал, что Зоя наверняка ушла не к ним домой. Но и к родителям она ночью не пошла бы. Значит, она у себя. Кирилл завёл машину и резко рванул с места. Он никогда так не гонял, всегда был перестраховщиком на дороге.
Глава восьмая
Зоя видела, как к кафе подъехала машина Кирилла. Но она не могла заставить себя выйти и сесть рядом с ним, посмотреть в его глаза. Ей хотелось побыть одной. Она не обижалась, не сердилась, не подозревала его ни в чём. Не сердилась даже за то, что соврал про квартиру, — это ни на что не влияло. Зоя не была суеверной ни в чём, кроме "возвращения бывшей", которое всё же сбылось, как если бы сбылся навязчивый кошмарный сон. Она не понимала только одного: почему он молчал? Тем более, зная её страхи? Разве могут быть тайны между любящими друг друга людьми?