В метро, в потоке людей я немного приободрилась и даже возникла мысль все-таки дойти до Саши. Но чем ближе я подъезжала к конечной станции, тем больше меня охватывали слабость и бессилие. Болезнь прогрессировала, а у меня не было сил бороться. На выходе из метро я увидела его. Я не могла поверить своим глазам. Казалось, что это мой больной разум показывает мне желанную картинку. Но это действительно был он. Саша стоял у дверей и всматривался в поток выходящих людей. Захотелось подбежать к нему и обнять, но я не знала, как он на это отреагирует. К тому же я не хотела его заразить. Решила держаться на расстоянии и разузнать, что он думает о сложившейся ситуации. Саша внимательно изучал что-то в телефоне, периодически поднимая глаза и просматривая проходящих людей. Наконец он меня заметил. Посмотрел несколько секунд и снова уткнулся в телефон.
— Привет. Давно ждешь? — проговорила я, подходя ближе.
Он покивал головой, не отрываясь от экрана телефона.
— Хотел со мной встретиться, но не хочешь разговаривать?
— Хотел тебя увидеть, но еще злюсь, — ответил он грубо.
Его холодность сильно резанула по сердцу. Глубоко вздохнув, попыталась собраться и не заплакать. Я, конечно, создала неприятный инцидент, но в целом ничего крамольного не произошло. Моя вина только в том, что я не рассказала о встрече.
— Почему не отвечал на звонки? — тихо спросила я.
— Разве это не очевидно?
— Я же все объяснила в сообщениях. Я сглупила. Не нужно было идти на поводу у мамы и соглашаться встречать ее с Глебом. И я должна была тебе обо всем рассказать, но у нас так все хорошо складывалось. Не хотелось все портить!
Саша наконец-то поднял на меня глаза и проговорил:
— Сообщения прочитал, но так и не понял, почему ты решила об этом не говорить. Ты бы ничего не испортила.
— Я хорошо помню твою реакцию в ресторане на упоминание имени Глеба. Не хотелось это повторять.
Саша продолжал сверлить меня взглядом, а я отворачивалась и молча глотала слезы.
— У меня всего один вопрос. Хотелось задать его лично, при встрече.
— Задавай.
— Посмотри на меня.
Мне было очень плохо. Я дрожала, как осиновый лист, не понимая, то ли так переживаю, то ли поднимается температура, но я сделала, как он просит, и посмотрела ему в глаза.
— Ты все еще его любишь?
Очень хотелось сказать: нет, я люблю тебя! Но я не смогла этого произнести. Проговорила то, что чувствовала.
— Он дорог мне.
— Звучит очень многозначительно, — сердито проговорил Саша. — И что ты собираешься делать дальше?
— Не знаю, — тихо ответила я. — Глеб решительно настроен восстановить наши отношения. Но я этого не хочу. Не знаю, что еще сказать или сделать, чтобы он услышал меня. А тут еще мама его поддерживает.
Неожиданно нахлынула головная боль, и я потерла виски, пытаясь, хоть как-то это унять.
— Давай сейчас поедем к тебе. Познакомишь меня с мамой. И с Глебом меня познакомишь. Я хочу быть частью твоей жизни, значительной частью.
— Ты и есть моя жизнь! Пожалуйста, дай мне время. Я разберусь с этим. И обязательно познакомлю тебя с мамой, но не сегодня, — проговорила в ответ, понимая, что сегодня я не способна выполнить его просьбу.
— Понятно. А когда? Через неделю? Через месяц? Сколько тебе нужно времени, чтобы понять, с кем ты хочешь быть?
Сорвавшись с места, он вышел из метро. Оставалось лишь провожать его взглядом. На душе было паршиво, но я поняла, что в чем-то он прав. Надо перестать ругаться с Глебом, а спокойно объяснить, что ничего обратно не склеится. Пока я не разорву с прошлым, у меня не будет будущего.
— Женя, как ты себя чувствуешь?
Я открыла глаза и увидела Глеба, сидящего на стуле рядом с моей кроватью.
— Плохо, — проговорила я, чувствуя боль и ломоту во всем теле. В комнате было светло, и я сразу потянулась к телефону. Часы показывали два часа дня. Пропущенных звонков не было, сообщений от Саши тоже. Я загрустила, вспоминая вчерашний разговор. Глеб откашлялся, привлекая мое внимание.