Я смотрела на свою квартиру, на диван, на стол и мне казалось, будто сейчас Марк сядет сюда, или выйдет из-за стола и придет в прихожую. Он был жив только вчера, меньше двенадцати часов назад он сидел рядом со мной на постели, гладил меня по голове, а я прогнала его. И не просто прогнала, а целиком, из своей жизни. А теперь его нет вообще. Пустота. Нет надежды, нет возможности все вернуть. Как же наша жизнь резко обрывается и как мы не ценим тех, кто рядом. Снова кровавая точка. Снова разрыв, после которого нет возврата.
Глава 22
Спустя две недели я прибыла в Москву. Я не помню, как пролетели дни после смерти Марка. Похороны, слезы, сборы, планы, Лола что-то мне постоянно объясняла, писала в ежедневник, но все это проходило как будто мимо меня. Внутри образовался вакуум. Я согласилась ехать лишь потому, что надеялась убежать от боли и попытаться жить дальше.
Аэропорт Шереметьево встретил меня холодным равнодушием. Он был больше похож на станцию инопланетян. Огромный, стеклянный, замысловатой формы, весь подсвеченный огнями. Внутри сотни людей снуют в броуновском движении, с чемоданами, в форме, в деловых костюмах, с маленьким детьми, на каблуках, в кедах. Меня окружают запахи, голоса и краски. Все незнакомо и от этого кажется враждебным. Это хорошо, что меня встретят, иначе есть риск потеряться в этом преддверии мегаполиса и сгинуть в толпе людей. Я прилетела одна. У Лолы появились неотложные дела и она прилетит только через два дня.
Я спустилась на эскалаторе, у которого уже собрались встречающие с табличками. На белых листках было что-то начиркано китайскими иероглифами, на других написаны имена на английском. Меня тоже встречал человек с табличкой - высокий худощавый мужчина с горбинкой на носу, в сером костюме. Он держал листок с моим именем, и когда я подошла к нему, на секунду надел приветственную улыбку и поздоровался:
- Господин Тамаев ждёт вас к себе сегодня в шесть вечера. Я заеду за вами, а пока что отвезу вас в отель, где вы сможете передохнуть после перелёта, - после этого он молча взял мои вещи и пошел в сторону выхода. Не проронив ни слова, он галантно открыл мне дверь большого черного джипа и помог сесть. Сложил все в багажник и мы отправились в путешествие по Москве. Точнее для человека с горбинкой это была обычная рабочая поездка, а для меня самое настоящее путешествие.
В преддверии зимы уже было достаточно холодно, чтобы простыть, но недостаточно, чтобы замерзли лужи и высохла грязь. Здесь было так же сыро и уныло, как и у нас в городе. Более привычные мне здания стали постепенно сменяться высокими и красивыми. Появились просторные стеклянные витрины и замысловатые вывески, красивые тротуары, вдалеке виднелись небоскребы сити. Но все это казалось серым и депрессивным на фоне приближающихся холодов. Люди прятали носы в объемных шарфах, глаза под капюшоны, все спешили с промозглого ветра в тепло и не смотрели по сторонам. Москва казалась мне брошенной и одинокой. Или это я была такой?
Мы подъехали к красивому зданию, старинному или декорированному под старину. С гранитной лестницей и колоннами.
- Мы приехали. Это отель господина Тамаева, поэтому вам будет предоставлен номер-люкс на все время проживания в столице. Я передам ваши вещи и уеду. Будьте готовы к половине шестого.
Я поблагодарила человека с горбинкой, который так и не удосужился представиться, и прошла в холл отеля господина Тамаева. Меня встретили как вип-персону. Швейцар открыл дверь, широко улыбаясь, и вытянулся по стойке смирно. На ресепшен все разговаривали вежливо, так же улыбаясь и заискивая передо мной. Видимо они знали, что я личный гость их хозяина и хотели показать себя с самой лучшей стороны, дабы получить потом хороший отзыв о своей работе.
Мой номер-люкс находился на последнем - пятом этаже отеля. Это был не номер, а самая настоящая квартира. Просторный холл, переходящий в гостиную с панорамными окнами, большим угловым диваном, за которым располагалась обеденная зона с барной стойкой и столом на двенадцать персон. В одной части номера располагался кабинет с массивной деревянной мебелью. В другой - спальня с кроватью, на которой спокойно могло поместиться четыре человека.
Весь номер был обставлен с большим вкусом, мебель была не стандартная отельная, а массивная, дорогая, по большей части выполненная из дерева и камня. На столе лежала безукоризненно-белая скатерть, на кровати хрустящее, накрахмаленное постельное белье. В ванной махровый белоснежный халат и тапочки. Венцом всей этой красоты было огромное джакузи, которое по площади, наверное, было больше чем вся ванная комната в моей съёмной квартирке.