Зазвонил телефон:
- Госпожа Аверина, - это был Тамаев, - я был рад видеть вас вчера. Жаль, что мы не успели толком пообщаться. Вы выглядели прекрасно. Рад, что вам стало лучше и вы все-таки приехали. Своим присутствием вы произвели фурор.
И он положил трубку, не дав мне возможности его поблагодарить. Надеюсь, под словом «фурор» он не имел ничего сумасшедшего.
Я только что поняла, что даже не знаю который сейчас час. В комнате было темно и светильники уже включились автоматически. За окном белым саваном лежал снег, а тучи были настолько низкими и тяжелыми, что казалось, будто их можно потрогать, если залезть на крышу.
Впервые за долгое время мне стало страшно. Что со мной? Я сошла с ума? Что я вчера делала и почему ничего не помню? К сожалению, ответов не было. Одинокие фонари молча заглядывали в окна.
Внезапно жутко разболелась голова. Череп будто сдавливало тисками. Было больно настолько, что пришлось стиснуть зубы, чтобы перетерпеть приступ. При этом я металась по номеру в надежде вспомнить свои вчерашние действия. Мы сидели на диване с Лолой... Лола! Куда она запропастилась? Я начала звонить ей, но ее телефон подал звук из спальни. Черт! Она куда-то ушла и забыла его здесь. Когда же она вернется?
Я снова позвонила на ресепшен, чтобы узнать, не оставила ли Лола для меня сообщения, но портье с нескрываемым недоумением ответила, что мой номер никто не покидал кроме съёмочной группы редакции.
От этого еще сильнее стало не по себе. Головная боль по-прежнему не стихала и захотелось прилечь. Но теперь я боялась и этого, вдруг я усну и снова натворю что-нибудь. Полная безысходность. Не у кого расспросить, не с кем посоветоваться. Память молчит. Я решила позвонить доктору, который осматривал меня вчера. Как только я взяла телефон, в дверь постучали.
- Добрый вечер, - это была портье. Она улыбалась, но глаза явно выдавали тревогу, - Я решила принести вам свежую прессу и заодно узнать как вы. Все ли вам нравится у нас? Может быть есть какие-то жалобы?
Она протянула мне несколько новых газет, от которых еще пахло свежей типографской краской, а сама огладывала номер и меня.
- О... Спасибо. Да, да. Мне все нравится. Все хорошо, - уверена, что моя улыбка выглядела еще фальшивее, чем ее.
- Может вам нужны дополнительные услуги горничной? - девушка не оставила без внимания разбросанные вещи.
- Нет, нет. Спасибо. Я разложу свои вещи сама.
Я силилась закрыть дверь, но портье до последнего заглядывала в номер.
- Вы будете выезжать сегодня? Забронировать для вас машину?
- Нет, спасибо, - я глянула на бейдж, где было написано ее имя и уже сквозь зубы прошипела, - спасибо, Анастасия. Мне ничего не нужно.
Я захлопнула дверь. Отлично. Своими звонками и странными вопросами я привлекла лишнее внимание.
В комнате и вправду царил беспорядок. В другой ситуации мне бы стало стыдно, что это кто-то увидел, но сейчас меня волновало совсем другое. Мне нужно позвонить доктору. Я совершенно напрасно искала его номер в последних набранных и в телефонной книге, его там не было. Наверное, Лола звонила ему со своего телефона. Я пошла в спальню, чтобы найти его, но тут в глазах потемнело и все прекратилось.
Глава 27
Темнота сладкая и тягучая, будто топленый зефир. Возможно, ты лежишь, а возможно - летишь. Кто знает. Здесь нет ни дна, ни потолка, ни каких-либо границ. Темнота бесконечна. Она окутывает, обнимает, баюкает. Здесь хочется остаться. Раствориться, стать частичкой или стать самой темнотой - границ нет, выбор велик. Здесь нет ничего и одновременно есть все.
Марк, я чувствую его ладони, теплые и сильные. Они тоже растворились в темноте, ласкают меня и гладят по голове. Марк, милый Марк, я так скучаю. Мне не хватает тебя как воздуха. Оставь меня здесь.
В пространство пробился луч света. Вот он, теплый и яркий. Идет по моим ресницам и выхватывает из темноты. По кусочку, по чуть-чуть. Мне все еще хорошо там, где ничего нет. Я все еще чувствую руки Марка, его присутствие, но луч настырный. Он выдергивает меня из ласковых рук, зовет, нагло будит и печет веки так, что, кажется, будто я могу смотреть через них насквозь.
Я открыла глаза. Вокруг материализовался все тот же люкс, белые простыни на широкой кровати, тяжелые шторы на панорамных окнах, в которые влетают тысячи солнечных лучей. Они скачут и резвятся как малые дети, очерчивают предметы и делают их реальными как никогда. Глядя на этот ясный день все провалы памяти, головная боль, портье - казались фантазией. Невесомой, как мыльный пузырь.
Я жива. Я у себя в номере, но я по-прежнему не знаю который сейчас день и час. Судя по аромату кофе, разливающемуся по комнате - сейчас утро.