— А… Э… — Ева захлопывает рот.
— Надеялась, вы порадуетесь за меня.
— Я рада! Ещё как!
— И я! — восклицает Ева. — Серьёзно! Она хорошая?
— Лучшая на свете.
— Тогда я рада в десять раз больше!
Ева оглядывается, кладёт подбородок мне на плечо и понижает голос:
— Слушай, Кать… Там какой-то мутный мужик на тебя пялится. Уже давно за нами тащится. Оглянись, только аккуратно. Во-он там.
Я оглядываюсь и вздрагиваю. Узнаю эти набрякшие веки, водянистые глаза и крупный нос в красных прожилках. Мнётся поодаль и глядит на меня умоляюще.
Да пошёл ты!
— Это что ещё за тип? — говорит Полина сурово.
С каким же наслаждением я отвечаю — громко, чтобы он слышал:
— Я его не знаю. Я не знаю, кто это!
***
— Ремонт компьютеров, заправка картриджей. Ремонт компьютеров, заправка картриджей…
— Деушк! А деушк! Который час?
— Без десяти пять. Ремонт компьютеров, заправка картриджей…
— Деушк! А деушк! Красивые у тя ножки!
— Спасибо. Ремонт компьютеров…
— До скольки работаешь? Хочешь — провожу?
Третий. Уже третий за неделю. Первый ёрзал на заборчике рядом с газоном и снимал меня на телефон. Потом пялился из кустов сирени и шуршал ветками. Даже думать не хочу о том, чем он там занимался. Второй пробегал мимо и ухватил меня прямо за попу. Дома я ревела и отмывалась полчаса. Не помогло. До сих пор такое чувство, что на ягодице его грязный отпечаток. Что все видят эту пятерню — и поэтому подходят ко мне. Думают: со мной так можно. А нельзя! Ни с кем нельзя! Но что я могу ответить, как огрызнуться, куда убежать — если мне надо быть вежливой, привлекательной, приятной — и раздать все эти чёртовы листовки?
— Деушк! Чё такая деловая? Дай телефончик, а?
— Мужчина, не мешайте мне работать.
— Это чё — работа? Пф! — Он сплёвывает точно так же, как Антон. Фу, какая мерзость! — Хошь по-настоящему заработать? Тыща за час. А?
Размахнуться бы и вмазать тебе по морде. Стереть с неё сальную улыбочку. Чтобы ты закапал кровью весь асфальт. Вырвать тебе язык, чтоб ты больше никогда и ни с кем так не говорил. Вот чего я хочу, Ромео ты престарелый.
— Ремонт компьютеров, заправка картриджей… Идите своей дорогой.
— Ты чё такая дерзкая, а? Я на тебя пожалуюсь!
— Да на здоровье. Ремонт компьютеров…
Наконец он отваливает. Это плюс. Но он идёт прямиком в магазин. Это минус. Дим Димыч меня слушать не станет. Нахамила — отвечай. Как будто я хамила!
Ремонтка мпьютеров, заправ какартриджей… Ха, ка-картридж. Кар-картридж. Кара-картридж. Каракатица. Стреляет чёрными чернилами. Чёрными, как ночь. Поспать бы сейчас, под одеяло — и отрубиться… Когда же конец? Руки трясутся. Закончить, надо закончить. Ещё полчаса — и свобода. Как я устала… Ничего уже не соображаю.
Наконец последняя листовка оказывается в чужой ладони, а оттуда отправляется прямиком в урну. Не моё дело. Пора. Я несу на уставшем позвоночнике пустую голову, толкаю дверь, звенит колокольчик, спускаюсь, поворот, спускаюсь, стучу, открываю, останавливаюсь, жду.
Трам, трам, трам-там-там. Трам, трам, трам-там-там. Опять он стучит по столу. Перебирает толстыми пальцами. Терпеть не могу этот звук.
— Кончила? — ухмыляется он.
— Закончила, — хмуро отвечаю я.
И сигаретную вонь, и гнусавый голос, и вечное недоверие, и пошлые шутки.
— Ладненько. — Дим Димыч раскрывает пухлый кошелёк, слюнит пальцы и отсчитывает банкноты. Кладёт на стол. Я пересчитываю:
— Это не всё.
— Здесь ровно столько, сколько ты заработала.
— Но почему…
— Я плачу тебе за то, чтобы ты улыбалась и приводила посетителей! — перебивает он меня. — А не грубила!
— Я никому не…
— Поори тут мне ещё! Только жопой перед мужиками крутить умеешь! Это ты должна мне платить, а не я тебе!
— Он сам ко мне пристал! Сам!..
— Значит, дала повод. Почему к тебе пристают, а ко мне — нет?
Дим Димыч лыбится, довольный своим остроумием. Потом сводит густые брови:
— Иди работай ещё час — тогда доплачу.
Я молчу. Я не могу ещё час. У меня ноги гудят громче электрогитары.
— Нет? Тогда проваливай! Нече тут шарами лупать!
Снаружи светит солнце и одуряюще пахнет черёмухой. Я вдыхаю воздух полной грудью, вскакиваю на велик и пускаюсь прочь.
Дома я пересчитываю наличность. Сникаю: мало. Я думала, быстрее справлюсь. Ах, если б не поганый Ромео! И не упёртый Дим Димыч! Хороший фотик стоит уйму денег. Конечно, есть и плохие, и средние — но я не хочу. Я куплю лучший. Самый-самый лучший, на какой хватит. Сэкономлю на обедах. Или на одежде. Пойду на выпускной в старом платье. Найду ещё одну работу. Миляуша рассказывала, как прошлым летом мыла полы в подъездах. Конечно, это тяжелее, чем листовки раздавать. Зато никто за попу не ухватит. Я надеюсь… И платят больше. И это полезное дело. А листовки все бросают в урну. Сколько деревьев вырубили зря — только чтоб напечатать рекламу. И рекламу кого? Дим Димыча, который меня надул. Зажал несчастную сотку. Он и с покупателями так же обойдётся. Факт! Почему нет? Обманул меня — обманет и других. Так что хватит… Завтра спрошу у Милы насчёт полов. Как туда устроиться. Не выйдет — ещё что-нибудь придумаю. Я обязательно успею. У меня есть ещё два месяца. Мамин день рождения — в июле.