В тот миг, когда меня должны были принести в жертву на алтаре, освобождалась сила Габриэля, которая странным образом приняла форму ангельских крыльев в моём мире. А когда произошёл перенос в этот мир, не захотела покидать своего носителя, то есть меня, и крылья оказались продолжением моего тела. Ритуальный клинок шамана отсёк их от моего тела и те, обратившись чистой энергией, слились с телом хозяина, ставшего в этот миг беспомощным.
Слабый предводитель на глазах у всего тролльего рода? Конец был предсказуем. Десятки копий пронзили тело того, кого я с рождения считала своим ангелом- хранителем. А вместе с его гибелью, спало и наваждение, что держало троллей возле Тёмного Оплота. Дорханиэлю с друзьями позволили уйти и забрать меня.
— Твои раны, — муж запнулся, а на глаза снова навернулись слёзы. — Я боялся, что потерял тебя навсегда. Крылья, созданные этой силой, они сливались с твоим телом так крепко, что когда шаман их отрезал, ты потеряла много крови и умерла. Я думал, что сойду с ума, но отец призвал твою душу назад, отдав часть своей силы Творцам, а знахари исцелили тело. Правда, ты теперь выглядишь немного иначе.
Мои брови удивлённо поползли вверх, хотя куда уже дальше-то, после рассказанного мужем?
— Зерк… Дай…
Объятья разжались и лёгкая прохлада созданного эдаибом ветерка охладила кожу, а через минуту перед глазами появилось небольшое зеркало, протянутое Дорханиэлем. Из него на меня смотрела измождённая девушка с большими зелёными глазами, заострившимися после болезни чертами лица и белыми как снег волосами, что ореолом рассыпались по подушке.
— Вирдан сказал, что со временем они могут вернуть прежний цвет, но это маловероятно.
— Дор, — хриплый кашляющий смешок вырвался из моего горла.
Главное, что ты рядом и я жива, чтобы это чувствовать! Раз речь мне пока не доступна, я постаралась вложить в свои ощущения всю нежность, что переполняла душу от его близости. А волосы… Ну и что? Я всегда мечтала стать блондинкой!
Дорханиэль
Лариса поправлялась достаточно быстро и уже через неделю самостоятельно сползла с кровати, заново привыкая двигаться без помощи крыльев. Фарадир ещё долго вился вокруг, принося из леса всё новые порции поздних осенних ягод, что как раз поспели на тенистых лужайках. И хотя я ещё долго злился на друга, скрывшего от меня планы Владыки, Лариса простила его уже после третьей миски до краёв наполненной налившейся соком брусники. Жена со смехом требовала продолжения банкета и посылала Фара за очередной порцией.
Тарналиэль прятал хитрую улыбку за кружкой травяного напитка и незаметно утаскивал горстки ягод, подначивая Ларису застать его за преступлением.
— Нет, это совершенно не годится! — возмущённо фыркнул Вирдан, протягивая руку за своей кружкой. — Как можно заваривать листья, чтобы они просто освежали и не давали насыщения? Я понимаю, когда это успокоительный отвар! Но, вот это что? Лариса, я тебя спрашиваю!
— Это чай, — улыбнулась жена, хитро щуря лукавый взгляд. — Вы попробуйте, он из листьев дикой малины и ягод шиповника.
— Ерунда, ну как можно это пить? — старый книжник подозрительно принюхался к идущему из кружки аромату. — Но, вынужден признать, запах очень приятный. Как ты говоришь его готовят?
Вернувшийся с миской чёрной ежевики Фарадир, устроился рядом с Вирданом и протянул ягоды Ларисе.
— Последние в этом сезоне, — откинулся на спинку сидения друг. — Потом ещё диких яблок наберу, они после первых заморозков становятся сочными.
Наверное, в этом и заключается счастье. Когда рядом все те, кого ты любишь, кто тебе дорог. Нежное и податливое тело жены прижалось к моему боку, напрашиваясь на объятья. Искрящиеся весельем глаза топили в себе все мои огорчения и заботы.
Стук в окно прервал тихий уютный вечер и из-за занавеси выглянула макушка Каленора.
— Дор, тебя к себе Владыка просит, он на Площади Совета.
Привычная с детства злость тихо покоилась на дне души. Каким-то странным образом моя, теперь уже бескрылая, жена стала тем связующим звеном, что проложила хрупкую тропу между мной и Варнайлиэлем. Назову ли я его отцом, как когда-то давно? Несмотря на всё то зло, что он причинил, сейчас мне стало казаться, что тщательно воздвигнутые с обеих сторон стены дали трещины, но поручиться за будущее я бы не смог.