«Да. И я хочу их пытать, – подумал Ябу. – Но это удовольствие можно получить в любой миг. Слушайся Оми. Он хороший советчик. Но можно ли ему доверять? Нет ли у него тайной причины так говорить? Подумай».
– Икава Дзиккуя – христианин, – услышал он голос племянника, произнесшего имя его ненавистного врага – одного из родственников и союзников Исидо, – который властвовал к западу от него. – Разве этот мерзкий священник не живет там? Может быть, эти варвары дадут вам ключ ко всей провинции Икавы? Или может быть, Исидо. Может быть, даже к господству над Торанагой, – добавил Оми деликатно.
Ябу внимательно изучал лицо Оми, пытаясь определить, что скрывается за непроницаемой миной. Потом его глаза вернулись к кораблю. Он не сомневался теперь, что корабль послан ему богами. Но был ли это дар или наказание?
Он отложил удовольствие ради безопасности своего клана:
– Я согласен. Но сначала освободи этих пиратов. Научи их достойному поведению. Особенно вожака.
– Хорошенькая смерть для Иисуса! – пробормотал Винк.
– Нам следовало бы помолиться, – сказал ван Некк.
– Мы только что прочитали одну молитву.
– Может быть, нам лучше вознести другую. Великий Боже на небесах, я бы мог выпить пинту бренди.
Их запихнули в глубокий погреб, один из многих, где рыбаки хранили высушенную на солнце рыбу. Самураи прогнали их толпой через площадь, потом вниз по приставной лестнице, и теперь они были заперты под землей. Погреб с земляными полом и стенами имел пять шагов в длину, пять в ширину и четыре в высоту. Потолок был из досок, перекрыт футом земли и имел один люк.
– Слезь с моей ноги, проклятая обезьяна!
– Отодвинь свою рожу, собиратель дерьма! – огрызнулся Питерзон добродушно. – Эй, Винк, отодвинься немного, ты, старая задница, ты и так захватил места больше всех остальных! Боже мой, я бы выпил холодного пива! Отодвинься!
– Не могу, Питерзон. Теснимся тут, как сельди в бочке.
– Это адмирал. Он занял все пространство. Дайте ему пинка. Разбудите его, – зудел Матсюккер.
– А? В чем дело? Оставьте меня. Что вы хотите? Я болен. Я лежу. Где мы?
– Оставьте его. Он болен. Ну, Матсюккер, встань, ради бога. – Винк сердито поднял Матсюккера и оттолкнул его к стене. Места в узилище было слишком мало, чтобы лечь или просто удобно сесть. Адмирал Паулюс Спилберген лежал, вытянувшись во всю длину, под люком, где было больше воздуха, его голова покоилась на свернутом плаще. Блэкторн прислонился к стене в углу и глядел на люк. Команда с трудом, но очистила для него место, зная по опыту, какая взрывная сила скрывается за внешне спокойным обликом.
Матсюккер потерял терпение и ударил Винка кулаком в пах.
– Отвали, или я убью тебя, ублюдок!
Винк бросился на него, но Блэкторн схватил обоих за грудки и расшвырял в разные стороны так, что они ударились головами о стенки.
– Заткнитесь вы все! – приказал он повелительно, но мягко. Они послушались. – Мы разделимся на вахты. Одна вахта ложится и спит, вторая сидит, третья стоит. Спилберген лежит до тех пор, пока не сможет сидеть. В углу будет гальюн.
Он разбил моряков на вахты. Сразу стало удобнее.
«Мы должны выбраться отсюда в течение дня или же совсем ослабеем, – подумал Блэкторн. – Надо сделать это, когда принесут пищу или воду. Сегодня вечером или завтра ночью. Почему они поместили нас сюда? Мы не опасны для них. Мы могли бы помочь даймё. Поймет он это? У меня был один-единственный способ показать ему, что настоящий враг – священник. Поймет ли он? Священник понял».
– Может быть, Бог простит тебе богохульство, но я нет, – сказал отец Себастью почти бесстрастно. – Я не успокоюсь, пока ты и твой Сатана не будут повергнуты в прах.
Пот каплями сбегал по щекам и подбородку. Блэкторн вытер его, рассеянно прислушиваясь к происходящему в погребе, как прислушивался, когда был на судне и спал или отдыхал, свободный от вахты, пытаясь предугадать опасность.
«Мы должны вырваться и захватить корабль. Знать бы, что делает Фелисити. И дети. Посчитаем-ка: Тюдору теперь семь лет, а Лизабет… Вот уже год одиннадцать месяцев и шесть дней как мы отплыли из Амстердама, тридцать семь дней снаряжались и шли туда из Чатема, добавим одиннадцать дней от ее рождения до начала погрузки в Чатеме. Это ее точный возраст – если все нормально. Все должно быть хорошо. Фелисити будет готовить и ухаживать за детьми, убираться и разговаривать с ними, и дети вырастут такими же сильными и бесстрашными, как их мать. Прекрасно было бы вернуться домой, гулять с ними по берегу, лесам и полям – вся эта красота и есть Англия».