– Мы давно уже считаем вас мертвым. – Ван Некк подошел и потрогал Блэкторна, желая удостовериться, что не спит. – Боже мой, ты услышал мои молитвы! Капитан, что с вами случилось? Откуда вы взялись? Чудеса! Это и правда вы?
– Да-да. Теперь, пожалуйста, заправь свое хозяйство в гульфик и давай зайдем в дом, – ответил Блэкторн, помня о сопровождающих его самураях.
– Что? Ох! Ох, извините, я… – Ван Некк поспешно привел себя в порядок, по щекам его побежали слезы. – О Боже, капитан… Я думал, это джин опять вытворяет со мной свои шуточки. Пойдемте, но дайте мне сначала предупредить их, а?
Покачиваясь, он зашагал в дом – хмель от радости сразу улетучился. Блэкторн шел за ним. Оставив дверь открытой, ван Некк закричал, перекрывая хриплое пение: «Ребята! Посмотрите, кого привел нам рождественский Дед Мороз!» Он хлопнул дверью, закрыв ее за Блэкторном, чтобы усилить эффект. Наступило молчание…
Блэкторну потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к свету. Он чуть не задохнулся от смрада, стоявшего в комнате. Все в изумлении уставились на капитана, как на какое-то дьявольское отродье. Потом удивление прошло, и на него обрушились крики радости, приветствия, все его тискали, хлопали по спине и все говорили наперебой:
– Капитан, откуда вы?
– Выпейте-ка!
– Боже, разве такое может быть?..
– Черт-те что, я так рад вас видеть!
– А мы вас мертвым считали…
– Бросьте, у нас все нормально… ну, в основном-то!
– Выметайся со стула, гад-сама. Капитану – самый лучший!
– Эй, грогу! Ну-ка, давай быстро, черт возьми! Мои проклятые глаза сейчас лопнут, если я не пожму ему руку!
Наконец Винк завопил:
– Погодите, ребята! Вы не даете ему слова сказать! Стул капитану и выпить, ради Бога! Сдается мне, он был самураем…
Кто-то протянул Блэкторну деревянный кубок. Он сел на расшатанный стул, все подняли бокалы, и на него опять посыпались вопросы.
Блэкторн огляделся. Комната, которую освещало несколько свечей и масляных ламп, была заставлена скамьями, грубо сколоченными стульями и столами. На грязном полу – огромный бочонок саке. На одном из столов – грязные тарелки с полупрожаренным мясом, облепленным мухами.
Шесть неопрятно одетых женщин встали на колени, поклонились и попятились к стене.
Его команда, сияя, ждала, когда он начнет рассказ: кок Сонк, помощник боцмана и главный канонир Йохан Винк, немой Соломон, юнга Крок, парусный мастер Гинсель, главный купец и казначей Баккус ван Некк и, наконец, Ян Ропер, еще один купец, сидевший, как всегда, в сторонке с кислой улыбкой на худом, строгом лице.
– Где адмирал? – спросил Блэкторн.
– Умер, капитан, умер, – ответили все шестеро, перекрикивая друг друга. И в этом гвалте ничего нельзя было понять, пока Блэкторн не поднял руку:
– Баккус, говори ты!
– Он умер, капитан. Так и не выбрался из погреба. Помните, он болел? После того как вас увели той ночью, мы услышали, как он задыхается в темноте. Так, ребята? – Хор голосов ответил утвердительно, и ван Некк добавил: – Я сидел рядом с ним, капитан. Он хотел пить, но воды не было. Он задыхался и стонал не знаю сколько времени – мы все были до смерти напуганы, – но в конце концов задохнулся и отдал Богу душу. Это было ужасно, капитан…
Ян Ропер добавил:
– Да, ужасней некуда. Видно, наказание Божье.
Блэкторн всматривался в лица, переводя взгляд с одного на другого:
– Кто-нибудь подошел к нему? Попытался помочь?
– Нет-нет, ох нет! – это простонал ван Некк. – Он просто хрипел. Его оставили в яме вместе с японцем. Помните его? Тот, что пытался утопиться в параше. Потом господин Оми приказал самураям вынести Спилбергена наружу, и они сожгли его труп. А тот несчастный япошка так и остался внизу. Господин Оми просто кинул ему нож, и он вспорол себе живот, и его чертовы кишки развалились по всему погребу. Вы помните его, капитан?
– А что с Матсюккером?
– Лучше ты расскажи, Винк.
– Малыш с крысиным лицом сгнил, капитан, – начал Винк. Остальные загомонили, вставляя подробности, излагая историю на свой лад. Крик стоял до тех пор, пока Винк не взревел: – Баккус просил меня рассказать, так заткнитесь, ради бога! Потом все выложите по очереди!
Голоса стихли, и Сонк подбодрил:
– Валяй, Винк!
– Капитан, у него начала гнить рука. Он был ранен в той схватке – помните драку, когда вас утащили? Боже мой, кажется, это случилось так давно! Рана загноилась. Я пустил ему кровь на следующий день, потом еще через день, а рука почернела. Я предложил вскрыть рану или вообще отнять руку – говорил сто раз, мы все ему говорили, но он не слушался. На пятый день рана стала смердеть. Парни держали его, а я срезал бо́льшую часть того, что гнило, но толку не добился. Я знал, что это не поможет, но кое-кто считал, что попробовать стоит. Несколько раз приходил этот негодяй, желторылый лекарь, но ничего не смог сделать. Крысеныш протянул еще день или два, но огневица взяла свое, и он начал буйствовать в бреду. Перед тем, как он отдал концы, нам даже пришлось его связать.