– Охаё, Андзин-сан. Икага дэс ка? – Она церемонно раскланялась.
Он отвечал, что чувствует себя прекрасно, следуя их уговору изъясняться по-японски, пока у него хватает сил, и переходить на португальский, когда уж мочи нет припоминать японские слова и еще когда требовалось сказать ей что-нибудь не предназначенное для чужих ушей.
– Ты… – произнес он осторожно, когда они поднимались по лестнице башни.
– Ты… – откликнулась Марико и немедленно перешла на португальский, с той же серьезностью, что и в прошлую ночь: – Извините, пожалуйста, но давайте не будем сегодня говорить на латыни, Андзин-сан. Сегодня латынь не подходит – она не может служить тем целям, для которых мы ею пользуемся, правда?
– Когда я смогу поговорить с вами?
– Трудно сказать, простите. У меня есть обязанности…
– Все благополучно, да?
– О да, – сказала она, – пожалуйста, извините меня, но что может случиться? Ничего плохого.
Они поднялись еще на один пролет не разговаривая. На следующем этаже, как обычно, у них проверили пропуска, охрана шла впереди и сзади. Хлынул ливень, влажность в воздухе уменьшилась.
– Этот дождь на несколько часов, – заметил Блэкторн.
– Правда, но без дождей не будет риса. Скоро дожди прекратятся – через две-три недели. Тогда будет жарко и влажно до самой осени. – Она взглянула в окно на лохматые облака. – Вам понравится осень, Андзин-сан.
– Да, – он смотрел на «Эразм», виднеющийся далеко отсюда, у пристани. Но дождь скоро скрыл от него корабль. – После того как мы побеседуем с господином Торанагой, нам придется пережидать дождь. Нет ли здесь места, где мы могли бы поговорить?
– Это может быть непросто. – Она уклонилась от прямого ответа, что он нашел странным. Обычно она была очень решительна и излагала свои вежливые «предположения» как приказы – так они и воспринимались. – Прошу простить меня, Андзин-сан, но у меня сейчас трудное время, нужно много всего сделать. – Она на мгновение остановилась и переложила зонтик в другую руку, придерживая подол кимоно. – Как у вас прошел вечер? Как ваши друзья, ваша команда?
– Прекрасно. Все было прекрасно, – сказал он.
– Действительно «прекрасно»? – переспросила она.
– Прекрасно, но очень странно. – Он оглянулся на нее: – Вы что-то заметили, да?
– Нет, Андзин-сан. Но вы не упомянули о своих людях, а между тем много о них думали в последнюю неделю. Я не волшебница, извините.
После паузы он решился:
– А у вас все хорошо? Никаких размолвок с Бунтаро-сан?
Он никогда не говорил с ней о Бунтаро и после Ёкосэ не упоминал его имени. Они сошлись на том, что никогда не будут обсуждать ее семейную жизнь.
– Это мое единственное требование, Андзин-сан, – прошептала она в первую ночь. – Что бы ни случилось во время нашего путешествия до Мисимы или, если позволит Мадонна, до Эдо, для нас это не будет иметь никакого значения, да? Мы не будем обсуждать между собой то, что происходит, да? Не будем… Пожалуйста.
– Я согласен. Клянусь.
– И я тоже. Ведь наше путешествие закончится в Эдо, у Первого моста.
– Нет.
– Но конец неизбежен, дорогой. У Первого моста наше путешествие кончится. Пожалуйста, или я умру от страха за вас, от мыслей об опасности, которой вас подвергла…
Вчера утром он стоял возле Первого моста, и на душе у него внезапно стало тяжело, – не спас даже тот подъем, что он испытал при виде «Эразма».
– Сейчас мы пересечем мост, Андзин-сан, – объявила Марико.
– Да, но это всего лишь мост, один из многих. Идемте, Марико-сан! Перейдите этот мост вместе со мной! Рядом со мной, пожалуйста. Давай пройдем его вместе, – добавил он по-латыни. – И будем знать, что мы рука об руку идем к началу чего-то нового.
Она выбралась из паланкина и шагала рядом с ним, пока они не достигли другой стороны. Там она снова села в занавешенные носилки, и они преодолели небольшой подъем. У ворот замка их ожидал Бунтаро.
Блэкторн помнил, как молился, чтобы с неба ударила молния.
– Так никаких размолвок? – повторил он вопрос, когда они подходили к последней площадке.
Марико покачала головой.
Торанага начал беседу:
– Корабль вполне готов, Андзин-сан? Это точно?
– Точно, господин. Корабль в прекрасном состоянии.
– Сколько еще надо людей… – Торанага взглянул на Марико: – Пожалуйста, спросите его, сколько еще человек требуется для управления кораблем. Я хочу быть совершенно уверен, что он понял суть вопроса.