Хиромацу положил меч на пол, поближе к Торанаге, и, оставшись беззащитным, прямо посмотрел на него:
– Пожалуйста, извините меня, господин, я хотел спросить вас, как мне следует поступить. Долг, казалось бы, велит мне взять на себя командование и не допустить вашего отъезда. Это вынудит Исидо сразу же двинуться на нас. Мы, конечно же, проиграем, но это, видимо, единственный достойный путь.
– Но глупый, правда?
Серо-стальные брови Хиромацу сошлись к переносице:
– Нет. Мы умрем в бою, с почетом. Мы выиграем ва. Канто проиграет войну, но у нас в этой жизни не будет другого господина. Сиката га най.
– Я никогда не радовался бессмысленной гибели моих людей. Я не проиграл ни одной битвы и не вижу причин изменять своим привычкам.
– Потерпеть поражение в бою не позор, господин. Разве сдаться лучше?
– Так вы все сговорились?
– Господин, прошу меня извинить, я разговаривал только с отдельными людьми и рассматривал дело исключительно с военной точки зрения. Нет никакой измены или сговора.
– И все-таки ты прислушался к заговорщикам.
– Прошу меня извинить, но, если я дам свое согласие как ваш главнокомандующий, тогда это будет уже не изменой, а законной государственной политикой.
– Принимать решения без вашего сюзерена – измена.
– Господин, известно много случаев, когда сюзерена смещали. Это делали вы, Города, тайко – мы все творили вещи и похуже. Победителей не судят.
– Вы решили свергнуть меня?
– Я прошу вас помочь мне принять решение.
– И это говорит единственный человек, которому я верил!
– Клянусь всеми богами, я просто хотел оставаться самым преданным вашим вассалом. Я только воин и желал бы выполнить свой долг перед вами. Я думаю только о вас. Я заслужил ваше доверие. Если это поможет вам – возьмите мою жизнь. Если это склонит вас к бою, я с радостью отдам мою жизнь, жизнь моего рода, сегодня, при всех или в уединении, как вы пожелаете. Разве не так поступил наш друг Кёсио? Простите, но я не понимаю, почему должен позволить вам одним махом перечеркнуть всю жизнь.
– Так ты отказываешься выполнять мои приказы и возглавить эскорт, который послезавтра отправится в Осаку?
Облако закрыло солнце, и оба они взглянули в окно.
– Скоро опять будет дождь, – заметил Торанага.
– Да, этот год выдался дождливым. Если дожди вскоре не прекратятся, весь урожай погибнет.
Они посмотрели друг на друга.
– Ну?
Железный Кулак спокойно произнес:
– Я прошу вас, господин, отдать мне приказ сопровождать вас послезавтра в Осаку.
– Поскольку это противоречит мнению всех моих советников, я принимаю их и твой совет и откладываю свой выезд.
Хиромацу опешил:
– Так вы не уезжаете, господин?
Торанага рассмеялся. Теперь можно было сбросить маску – он снова стал самим собой:
– Я никогда и не собирался ехать в Осаку. Не так уж я глуп.
– Что?
– Согласие, изъявленное мной в Ёкосэ, было уловкой, чтобы выиграть время, – дружелюбно объяснил Торанага. – Этот дурак Исидо клюнул на приманку: он ожидает меня в Осаке через несколько недель. Заглотнул ее и Дзатаки. И ты, и мои храбрые недоверчивые вассалы – все поймались. Без особых усилий я выиграл время – целый месяц, – поверг Исидо и его грязных прихвостней в смятение. Я слышал, они уже передрались между собой за Канто. Его обещали и Кияме, и Дзатаки.
– Вы не собирались ехать в Осаку? – Хиромацу покачал головой. Затем, когда ему открылась вся простота и очевидность идеи, расплылся в довольной улыбке: – Это все просто хитрый ход?
– Конечно. Пойми, все должны были попасться на эту хитрость! Дзатаки, все, даже ты! Иначе шпионы донесли бы Исидо. Он сразу выступил бы против нас, и тогда никто на земле и небесах, никакие боги не предотвратили бы мою гибель.
– Это верно. Ах, господин, простите меня. Я так глуп. Я заслуживаю того, чтобы мне отрубили голову! Так все это вздор, обычный вздор? Но… но что же с господином Кёсио?
– Он сказал, что виновен в измене. Мне не нужны командующие-изменники, – мне нужны послушные вассалы.
– Но почему такие нападки на господина Судару? Почему вы лишили его всех ваших милостей?
– Потому, что мне так хотелось, – хрипло выговорил Торанага.
– Да. Прошу меня извинить. Это ваше право. Простите, что усомнился в вас.
– Почему я должен прощать тебя за то, что ты был самим собой, старина? Ты мне нужен, чтобы делать то, что делаешь, и говорить то, что сказал. Сейчас я нуждаюсь в тебе больше, чем когда-либо. Я должен хоть кому-то довериться. Поэтому я выбрал в доверенные лица тебя. Это должно остаться тайной между нами.