— Девушка, — повторил я. — Она женщина.
Двадцать три года. Не то чтобы пожилая, но и не ребенок.
Мой отец хмыкнул. — Ты уже защищаешь ее. Ты всегда любил бездомных.
— Она дочь старшего заместителя Роригеса. Едва ли она похожа на блоховую дворнягу, найденную на улице.
— Ты уже провел время с одной из них.
Мышцы моей челюсти напряглись, но я старался сохранять стоический вид. Это был бой, от которого я устал. Кроме того, оно больше не применялось.
Папа махнул рукой. — Чертов картель, — он покачал головой. — Возможно, тебе придется проверить ее на наличие блох. Ты мог бы выбрать себе хороших итальянских девственниц из любой компании в стране. — его темные глаза-бусинки смотрели на меня так, что половина его солдат обмочилась бы. — Ты облажался. Если ты думаешь, что я передам тебе семью… ты должен это заслужить. Довести этот брак до конца — это начало.
Его смертельный взгляд не произвел большого эффекта. Я видел это ежедневно на протяжении всех своих тридцати пяти лет. И когда дело дошло до того, чтобы стать капо, я это заслужил. Своего первого человека я убил в тринадцать лет — перерезал ему горло на глазах у солдат отца. Вы не получите прозвище Клинок только за одно убийство. Если бы от капо требовалось только пролитие крови, я бы пролил свою норму. Это не так. Было еще кое-что. Еще до того, как мне исполнилось восемнадцать, я выполнял приказы отца, имея как легальные, так и нелегальные связи. Черт, это я инициировал союз с Хорхе Роригесом.
Выражение моего лица оставалось нечитаемым, а голос ровным. — Каталина Руис прекрасна. Она прожила привилегированную жизнь и заканчивает учебу. Если ты хочешь намекнуть, что женитьба на ней — это наказание, я охотно приму его.
Отец сморщил нос, как будто почувствовал вкус чего-то кислого. — Очевидно, у тебя никогда не было высокой планки, когда дело касается женщин в твоей постели. По крайней мере, она католичка. Арианну это успокаивает, — он добавил: — И Хорхе обещает, что она чиста.
Настала моя очередь покачать головой. Последнее поколение было одержимо ненужными достоинствами. Я трахнул свою первую шлюху в четырнадцать. Дорогой старый папа был тем, кто организовал посвящение. Если бы я был одержим девственностью, я мог бы согласиться жениться на младшей сестре Каталины, Камиле. Я предпочитал женщин, которые были одновременно законными и желающими. Опыт не так уж и плох. Лично меня мысль о том, что главный босс картеля Роригес знал о сексуальной жизни Каталины, вызывала у меня больше отвращения, чем ее отсутствие девственности.
Отец выглядел раздраженным. — Капо заслужил уважение своих людей.
— И какое это имеет отношение к лишению моей жены девственности?
— Это демонстрирует твою способность брать то, что принадлежит тебе.
— Меня уважают.
— Лидер семьи также должен проявлять стабильность. Жена дает тебе это.
Встав, я отвернулся и посмотрел в окно. Ухоженные газоны покрывал легкий снег. — Я сказал, что женюсь на ней. — я повернулся к нему. — Альянс был моей идеей.
Женитьба на хорошей итальянке никогда не входила в мой список дел. Брак был юридическим узом, не более того. Этот пример мне давали всю мою жизнь. Отец был верен одежде, семье, а не жене или любовнице.
Хотя было время, когда я подумывал о том, чтобы уйти из семьи, стремясь к нормальному существованию, обстоятельства изменились. Будучи старшим сыном Винсента Лучано, я был воспитан для того, чтобы стать капо семьи Канзас-Сити. Я потратил свое время и был готов взять бразды правления в свои руки. У меня были и другие идеи на будущее, помимо партнерства с картелем Роригес.
За последние десять лет Винсент Лучано стал жестким в своих взглядах. Времена и ситуации изменились. Мы больше не были единственной организацией, участвовавшей в споре. Чтобы улучшить нашу игру и наше доминирование, нам нужен был альянс.
Мой отец продолжил: — Роригес предоставит нам новый и стабильный источник продукции. Проклятые федералы перекрыли маршрут через Флориду, — он покачал головой. — Я видел подробную информацию о количестве и качестве продукции, которую может поставить Роригес. Этот союз даст нам необходимое преимущество над чертовыми русскими, — он посмотрел на Томмазо. — Расскажи Дарио то, что ты сказал мне.