Оставив ночную одежду на полу, я подошла под струю горячей воды, позволив ей намочить волосы. Закрыв глаза, я поднесла лицо к душе, осознавая, что сегодня был мой последний день, когда я проснулась Каталиной Руис.
После сегодняшнего дня я буду Каталиной Лучано.
Дарио сказал «сейчас и навсегда», но пока я принимала душ, у меня возникали мысли о том, что я прочитала, исследуя мафию. Там говорилось что-то вроде «живой, мертвый».
Вот что означало сегодняшний день.
Я собиралась выйти замуж за человека, которого не знала, и войти в организацию, которую до конца не понимала. Войти живым и уйти мертвым. Развод не был вариантом. Хотя я убедила себя, что мир Дарио не будет существенно отличаться от мира, в котором я выросла, все еще было так много неизведанного.
В двадцать четыре года я должна быть более знающей и более опытной — в жизни.
Несколько раз, когда я была рядом с ним, Дарио пробуждал во мне сексуальное сознание. Тем не менее, мысль о нашей брачной ночи заставила меня сильно нервничать. Я читала истории, в которых первый раз был похож на фейерверк. Я не была уверена, что это значит.
Замечательно, захватывающе и взрывно.
Или это больше походило на финал?
Что-то слабо начинающееся и сильно заканчивающееся.
— Кат, — позвала Мирейя, открывая дверь в ванную. — У меня есть кофе.
Выключив воду, я потянулась за полотенцем и обернула его вокруг себя. — Спасибо, — я вышла.
Она закрыла за собой дверь. Моя двоюродная сестра обеспокоенно посмотрела на меня. — Ты боишься?
Сжав губы, я кивнула. — Это глупо. Есть девушки, у которых первый опыт, и они на десять лет моложе меня.
— Полагаю, одно дело возиться на заднем сиденье с мальчиком-подростком, который знает не больше, чем ты, и быть преподнесенным на серебряном блюде в прозрачном плюшевом мишке мужчине на одиннадцать лет старше, который определенно знает что делать.
Я сморщила нос, поднимая кружку теплого кофе. — Опыт лучше, верно?
Мирейя рассмеялась. — Я видела шоу, где это был первый раз для парня, и он кончил ей на бедро. Он даже не получил от нее. — её брови танцевали. — Дарио кажется мне человеком с большим самоконтролем.
— Вот что он сказал.
— То, что он сказал, — её глаза широко открылись. — Когда ты с ним разговаривала?
— Вчера вечером, — отказавшись от вкусного кофе, я взяла расческу и начала причесывать волосы.
Громкость моей кузены снизилась до шепота. — Он приходил к тебе в комнату?
— Нет, — я продолжала распутывать клубки. — Посреди ночи я почувствовала голод. Я пошла на кухню, — эта сцена вспомнилась мне, вызвав улыбку. — Мы ели и разговаривали. Вот и все, — я посмотрела на выражение лица Мирейи. — Он был милым.
— Хорошо. Милым? Он убийца.
— Все такие, — ответила я, удивившись, что защищаю Дарио. — Мой папа, твой и дядя Херардо. Ник и Эм. Итальянцы не единственные, у кого руки в крови.
Мирейя подняла руки. — Я никогда этого не говорила.
— Такое ощущение, что это всегда был картель против мафии, русских или тайваньцев. Теперь покровитель хочет, чтобы я преодолела разрыв с мафией, и я чувствую, что мне придется выбирать, поддерживать ли мою семью или передать свою преданность моей новой семье.
— Мы всегда будем твоей семьей.
Я села на край ванны. — Но Дарио будет моей новой семьей, сейчас и навсегда. А что, если у нас будут дети? — когда Мирейя не ответила, я продолжила: — Они будут семьей. Если у нас будут сыновья, они вырастут такими, как Дарио. Если я останусь верной покровитель, я буду неверна Дарио.
Мирейя покачала головой и прислонилась к стене. — Это очень много.
— Или я одалживаю заботы, потому что не хочу думать о сегодняшнем вечере.
— Ты сказала, что он милый. Думаешь, он тебя заставит?
Я пожала плечами, зная, что меня не нужно принуждать. Я волновалась, но была готова. Опять же, я не была уверена. — Это насилие, когда ты замужем?
— Да, — сказала она без двусмысленности. — Изнасилование есть изнасилование. Разве Эм не говорил, что Дарио обидел одну из шлюх в «Стране Чудес»?
— Прошлой ночью Дарио поклялся, что я буду в безопасности.
— От других или от него?
Это был хороший вопрос, на который у меня не было возможности ответить.
Мама открыла дверь. — Девочки, нас ждут косметологи.
Массаж был первым в расписании. В комнате уже было расставлено множество столов. Камила, Миа, София и Джорджия уже находились на лечении. Мы с Мирейей заняли два оставшихся столика. После восковой эпиляции ног и под мышками мастер спросил меня о области между ног.
Ее вопрос вернул мне беспокойство. — Знаешь, что предпочитает твой жених?
Я понятия не имела, что он предпочитает.
— Мужчинам нравится, корда девушки гладкие, — вызвалась Миа. — Никаких волос у них во рту.
Комната наполнилась нервным смехом, когда мои щеки залил жар.
— Выбритая? — спросил мастер, глядя на меня.
Я покачала головой, вспомнив комментарий Дарио о нежелании жениться на ребенке. — Я думаю, да.
Женщина улыбнулась. — Мы можем сделать это и сформировать из него сердце.
Камила широко раскрыла глаза.
Мой голос был почти шепотом, пока кофе бурлил в моем желудке. — Сердце. Идеально.
Меньше чем за два часа до свадьбы наш макияж и прическа были готовы. Моя прическа была начесана, скручена и уложена в королевский пучок, идеально подходящий для моего головного убора и фаты. Вошла тетя Мария с моим свадебным платьем. Мы с мамой делали покупки в лучших бутиках. Покровитель посоветовал папе не жалеть денег.
Единственное предпочтение, о котором мне сказал Дарио, — это цвет. Мое платье было белым как снег, со струящейся юбкой и шлейфом длиной до часовенки — идеальное для свадьбы в саду, с вырезом в форме сердца, облегающим лифом и длинной полосой жемчужных пуговиц, идущих по спине.
Когда все помогли мне надеть платье, Миа сказала: — Жаль, что Дарио собирается разрезать это платье.
— Что? — спросила я, обращаясь к своей будущей невестке, с ужасом на лице.
— Ты не знала?
Я оборонительно скрестила руки перед корсетом. — Что значит «разрезать»?
— О да, — сказала Джорджия. — Это старая традиция. Они используют один из клинков, которые носят с собой. Это очень романтично.
— Романтично? - возразила Камила. — Это дикость.
Мне представлялось, как Дарио расстегивает спину, пуговицу за пуговицей, медленно и уверенно, возможно, даже сопровождая ее громкими словами предвкушения. Мысль о том, что он срезает с меня платье, никогда не приходила мне в голову.
До настоящего времени.
Это было все, что я могла представить.
— Разрезать платье – это не так, – объяснила Миа. — Итальянские мужчины гордятся собой. Твой муж претендует на то, что принадлежит ему.
Я почувствовала, как краска слилась с моего лица. — Прекрати. Разрезать это… — мой голос дрогнул. — С ножом.
— Ох, — сказала Миа. — Ты слишком об этом думаешь. Действительно, это захватывающе.
Щеки Джорджии залились румянцем. — Я помню, когда Антонио… было… страшно, а потом… ну, это было проще, чем раздеться. Это быстрый путь, и бум, вот и все.
— Мама? — спросила я, ища свою мать среди женщин. Наши глаза встретились в отражении зеркала. — Ты знала об этом?
Она покачала головой. — Я этого не знала.
— И ты думаешь, что все в порядке?
Мама изобразила улыбку. — Я думаю, нам нужно сделать как можно больше фотографий, прежде чем вы двое покинете прием.