Пока я ела, я вспомнила, как Армандо сказал, что Джози умерла.
Буду ли я делить своего нового мужа с призраком?
Я также вспомнила, как он сказал, что она не болела.
Как она умерла?
Вместо того, чтобы сосредоточиться на этой новой загадке, я наслаждалась обедом. Сэндвич с куриным салатом и виноград пришелся по вкусу. Мне нужно было исследовать больше помещений, но с моими новыми знаниями у меня возникло ощущение, что переход из комнаты в комнату можно интерпретировать как слежку или вторжение в чужое пространство.
Это было глупо.
Я была женой Дарио. Независимо от того, был ли он женат или состоял в длительных отношениях, это было в прошлом. Я была его настоящим и будущим. Графиня могла бы не торопиться, чтобы приспособиться ко мне. У нас была только вечность.
Или, как сказал Дарио, — отныне и навсегда.
Сняв обувь, я начала поиски места, места, куда можно перевезти свои вещи, места в доме, который теперь стал моим. Около кровати стоял один большой комод, с каждой стороны кровати стояла прикроватная тумбочка, а в шкафу, который, как я предполагала, был моим, было еще несколько встроенных удобств: выдвижные ящики, передвижные полки для обуви, различные вешалки для одежды и даже шкаф. большой круглый мягкий пуфик посередине. Вскоре я узнала, что левая сторона комода и прикроватная тумбочка справа пусты, как и шкаф, за исключением моих коробок.
Я не могла не задаться вопросом, организовал ли Дарио для меня место для моих вещей или эти места остались неиспользованными после смерти Джози. Оттащив коробки в спальню, я решила погрузиться в свой текущий проект.
Прошло время, пока я убирала свои вещи.
К тому времени, как я добралась до последней коробки, мои руки были грязными, а кожа скользкой от пота. Сидя на полу, скрестив ноги, я начала доставать изнутри фотографии, фотоальбомы, книги и журналы. Мое сердце сжалось от фотографий моей семьи. Не прошло и суток, а я ужасно скучала по сестре.
На моих часах было почти шесть. Дарио сказал, что будет дома к ужину, но я не знала, когда это будет. Проверив свой телефон на наличие сообщений и не обнаружив ни одного, я задвинула последнюю коробку в шкаф, решив заняться сентиментальной прогулкой по переулку воспоминаний еще на один день.
Это была моя первая ночь в моем новом доме. Идти на ужин в мятом сарафане, который я носила весь день, казалось неподходящим нарядом. В ванной я включила душ и разделась. Даже если ужин проходил внизу, на кухне или в столовой, мне хотелось выглядеть более презентабельно, чем сейчас. В большом стеклянном душе, под теплыми струями, я осознала, что моя боль, вызванная прошлой ночью, утихла. Внутренняя часть моих бедер слегка обесцвечилась и стала нежной на ощупь. Это были единственные внешние признаки того, что мы сделали.
Дарио лишил Джози девственности?
Я пыталась оттолкнуть свои вопросы.
Тридцать с лишним минут спустя мои волосы были сухими и распущенными, а на лице был свежий слой легкого макияжа, не такой сильный, как на свадьбе. Мои глаза были накрашены тенями, подводкой и тушью. У меня был румянец на щеках и румянец на губах. Закутавшись в халат, тот самый, что был сегодня утром, я выбрала зеленое платье-футляр. Мирейя сказала, что мои глаза выглядели ярче, когда я носила зеленое. Мое волнение возросло, когда я добавила к нему изумрудное и бриллиантовое ожерелье, которое Дарио прислал мне на день рождения.
Я надела туфли на низком каблуке.
Подойдя к двери, я заметила поднос, на котором стоял мой обед. Подняв его, я понесла обратно на кухню. Было без четверти семь, когда я добралась до входа в кухню. — Эй, — позвала я.
Комната была пуста, но восхитительный аромат подсказал мне, что что-то приготовили. Я заглянула в духовку. Пусто. Я заглянула в холодильник. Было две крытые тарелки. Были ли они для Армандо и еще одного охранника?
За углом и через вращающуюся дверь я попала в столовую. Там было два сервированных места с тарелками с едой. Подойдя ближе, я протянула руку и коснулась застывшего, отделившегося соуса бернез в маленьком соуснике. Кубики льда в кубках с водой почти полностью растаяли. А нерка и мелкий картофель были холодными на ощупь.
Разочарование боролось с гневом за мою главную эмоцию.
Что это, черт возьми?
Глава
Четырнадцать
Каталина
Выпрямив шею, я почувствовала, как моя кровь потеплела. Мало того, что Дарио не было дома, и я не получила от него вестей, но ужин явно был подан по крайней мере час назад, и меня не беспокоило мое присутствие. Я была наверху. Насколько тяжело было бы Графине прийти и сказать мне, что ужин готов?
Набравшись решимости, я взяла тарелку, стоявшую на сиденье, а не во главе стола, на кухню. К счастью, на этой кухне не было искусственных шкафчиков над всей бытовой техникой. Я поставила тарелку в микроволновую печь и зажгла тридцать секунд.
— Дерьмо, — воскликнула я, когда внутри выскочили искры и над головой завизжала сигнализация. Открыв дверь, я потянулась к тарелке, почувствовав жар и впервые заметив серебряную филигрань на краю фарфора. — Ну, черт, — пробормотала я, роняя теплую тарелку на поверхность плиты.
К счастью, пластина осталась целой, и сигнал тревоги прекратился.
Армандо вышел из-за угла с пистолетом наготове. — Что случилось? — он осмотрел комнату, прежде чем опустить пистолет.
— Очевидно, серебро плохо разогревается в микроволновой печи.
Армандо вздохнул.
Осматривая кухню, я вспомнила, что Армандо ел свой сэндвич на бумажной тарелке — материале, который можно согреть, не сжигая квартиру. Прежде чем я успела спросить, где он его нашел, вошла Графиня.
На ней больше не было фартука. Ее глаза были широко открыты. — Что случилось? Почему сработала сигнализация?
Я повторила то, что сказала Армандо. — Серебро, очевидно, не разогревается в микроволновой печи.
— Конечно, это не микроволновая печь, — сказала она неодобрительно, открыла дверь кладовой и вошла внутрь, вернувшись с бумажной тарелкой. — Позволь мне сделать это, — сказала она, отталкивая меня с дороги. Ее голос был полон раздражения. — Миссис Лучано, я не уверена, кто научил тебя готовить, но в этом доме мы не ставим стерлинговое серебро в микроволновую печь.
— Разве ты не получила сообщение от господина Лучано, что он задерживается? – спросил Армандо.
Покачав головой, я прислонилась к стойке, борясь со слезами и желанием взорваться. — Нет, — ответила я Армандо. Затем я поговорила с Графиней. — Очевидно, я не заметила серебра, — я покачала головой. — Я не знала, что ужин подан в точное время. Ты всегда оставляешь ужин Дарио на столе, чтобы он остыл?
— Нет, мэм. Когда его нет дома, я обычно готовлю ему тарелку и ставлю в холодильник. Я знала, что ты дома.
— И ты не догадалась сказать мне, что ужин готов?
Графиня переложила еду из фарфора на бумажную тарелку, поставила тарелку в микроволновую печь и, закрыв дверцу, нажала несколько кнопок. На этот раз искр не полетело. Она повернулась лицом ко мне. — В будущем, пожалуйста, сообщи мне, в какое время ты планируешь ужинать, и я тебе принесу.
Вкус меди дал мне понять, что я прикусываю щеку. Это не та ситуация, которая разрешится сама собой. Я глубоко вздохнула. — Графиня, извини, если мое присутствие тебя оскорбило. Если это тебя утешит, то я не имела права голоса в этом браке. Тем не менее, я здесь и хочу, чтобы это сработало. Для этого мы оба должны работать вместе. Наверняка тебя волнует счастье господина Лучано.