— У вас еще что-нибудь есть? — спросил Штрайтцер.
— Нет, господин директор, — ответил Матоуш, но через мгновение добавил: — Только одна мелочь… Не знаю, почему нас, чехов, спрашивали про Галву…
Полковник Говард перебил его:
— В этом нет ничего особенного, речь идет только об этой женщине.
— Понимаю, сэр, — кивнул Матоуш. — Я хотел бы еще добавить, что мистер Галва — очень опытный работник, но в последнее время мы были немного в недоумении.
Говард с интересом посмотрел на него:
— А поточнее можно, мистер Матоуш?
— Конечно, сэр. У нас было несколько интересных предложений, казавшихся в целом реальными, но мистер Галва все их отверг. А другим, более рискованным, дал зеленую улицу.
— В этом нет ничего необычного, — возразил Штрайтцер, — так бывает в нашей работе.
— Безусловно, господин директор, — так же вежливо продолжал объяснять Матоуш, — только все случаи, которые им были отвергнуты, совершенно случайно касались Чехословакии, а те, которые он с жаром поддерживал, — капиталистических стран. И если разобраться, в сущности, на чем Галва заработал себе славу, то можно убедиться, что это были исключительно операции в капиталистических странах.
На минуту воцарилась тишина. Затем Говард спросил:
— Чем вы занимаетесь у нас, мистер Матоуш?
— Я работаю в студийном отделе, сэр.
Полковник подал ему руку и тепло попрощался:
— Благодарю вас…
Матоуш поклонился и вышел. Говард взглянул на директора:
— Давно вы не встречались с вашими людьми, Штрайтцер?
Директор фирмы ТАНАСС насупился:
— Да, сэр. Но ведь люди, в сущности, хамелеоны. До тех пор пока с Галвой все было в порядке, никто и рта не раскрывал. Ну а теперь начинаются разговоры…
Полковник Говард взглянул куда-то на потолок и строго приказал:
— Вызовите Браудера!
Штрайтцер набрал номер телефона и распорядился:
— Зайдите к полковнику!
До прихода Браудера Говард молчал.
— Вы меня вызывали, сэр?
— Да, Гарри… Вы сейчас же поедете к Пауэллу и обстоятельно с ним побеседуете о Крулихе… и о Галве…
— Слушаюсь, сэр!
— Имеете самые широкие полномочия.
Браудер кивнул и вышел. На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Штрайтцер уже совсем не походил на туза разведслужбы. С его лица исчезло даже выражение уязвленности. Сейчас это был хмурый человек, лишенный иллюзий и надежд.
— Боюсь, мистер Говард, — сказал он негромко, — что вам придется искать нового шефа этого филиала.
— Понимаете, Вольфганг, — так же тихо ответил Говард, и, видимо, в это мгновение произошло чудо — в его голосе появились неподдельные человеческие нотки, — на карту поставлена не только должность шефа этого филиала… Все будет в порядке, если удастся операция «Утренняя звезда» и мы сумеем взять Райн.
43
Инспектор Майер давно подготовил кабинет для беседы и начал четвертую партию шахмат с комиссаром Вольманом:
— Вы прозевали пешку, герр комиссар.
Вольман отодвинул шахматы и взглянул на часы:
— Я, кажется, прозевал что-то другое, Майер. Эта женщина едет в клинику, видимо, через Париж. Она должна уже быть там, даже если бы шла пешком.
Майер на это возразил:
— У женщин, видно, существует какое-то особое чутье…
— Да перестаньте! — нервно перебил его комиссар. — Лучше позвоните в клинику.
Инспектор Майер, не дожидаясь новых указаний, набрал номер и, положив телефонную трубку, пожал плечами:
— По-прежнему ничего.
Но не успел он отойти от стола, как зазвонил телефон. Он взял трубку и, повернувшись, обратился к Вольману:
— Это вас, герр комиссар… Фридман…
Комиссар проворно встал:
— Слушаю… Да… Оставьте там кого-нибудь и приезжайте сюда с этим типом…
Инспектор Фридман приехал довольно быстро. И если инспектор казался спокойным, то лысый портье, которого он привез с собой, заметно нервничал.
— Я протестую, герр главный комиссар…
— Давайте без главного! — осадил его Вольман.
— Слушаюсь, герр комиссар, — быстро кивнул портье, которого три тысячи долларов, лежавшие в кармане, жгли, как раскаленные угли. — Я — Берт Гуттман, и я совершенно ни в чем не виноват!
— Здесь мы все невиновные, — бросил Майер.
Гуттмап огляделся вокруг:
— Это все случайность… непредвиденная случайность, поверьте мне!
— Случайности обычно бывают непредвиденными, герр Гуттман. Покажите-ка ваши карманы! — обратился к нему комиссар.
Портье быстро выложил на стол содержимое своих карманов, забыв, правда, вынуть конверт с долларами.