Алий открыл было рот, собираясь что-то возразить, однако черный и белый принцы уже поднялись из-за стола.
-- На этом заседание Совета объявляется закрытым, -- заключил Сейка. -- Разрешаю всем покинуть сие помещение.
Крибдиры поднялись из-за стола и направились к выходу.
-- А тебя, брат, я попрошу остаться, -- добавил белый принц. Встретившийся с ним взглядом Кирай заметил, как изменился в лице его брат. Ничего хорошего это не предвещало...
Подождав, пока все остальные крибдиры покинут зал заседаний, Сейка, расслабившись, сел прямо на стол. Сейчас, когда здесь не было высших чинов и прочей нежити, блюдущей соблюдение норм и заповедей, он мог позволить себя куда более простые действия. В особенности в обществе своего дражайшего брата.
Кирай следовать примеру родственника не стал -- ограничился тем, что выдвинул стул, сел на него и закинул ногу на ногу.
-- Ну и чего ты от меня хотел? -- нетерпеливо поинтересовался он, массируя костяшки своих пальцев. Хруст, который они при этом издавали, очень ему нравился. Причин этому, однако, он найти не мог -- ему просто нравился этот звук.
Сейка посмотрел на брата со строгостью и... некой грустью во взгляде. С каждым днем от слова "близнец" оставалось всё меньше и меньше. Если раньше черный и белый принцы-драконы были похожи, как две капли воды, то сейчас... сейчас что-то разрушало Кирая изнутри, обращая его в нечто совсем иное. Нечто, не желавшее иметь ничего общего с другими представителями их рода. Если сам наглый принц не мог или не хотел этого замечать, то вот ему, Сейке, это было заметно невооруженным глазом. Впрочем, возможно, именно потому и было заметно -- ведь все наши недостатки куда проще увидеть чужими глазами со стороны, нежели своими в зеркале.
-- Ты изменился, брат, -- произнес он, глядя прямо в черные, словно омут, глаза Кирая. Кто-то третий, присутствуй он сейчас в помещении, мог бы заметить очень красивый контраст между черными, словно поглощающими свет глазами черного дракона и пронзительно-голубыми, словно испускавшими этот самый свет глазами белого дракона. Но, к сожалению, сейчас роль третьего приходится играть самому автору. Такое уж невезение.
Кирай закатил глаза. Брат снова брался за свое. Опять и опять, чуть ли не с самого момента их коронации он начинал этот бесполезный разговор. Бесполезный потому, что Кирай с самого детства не любил, когда ему читали нотации. В особенности он не любил выслушивать их со стороны пытавшегося казаться чистеньким и светленьким брата.
-- Да, -- кивнул черный принц. -- Я и сам начал это замечать.
-- Неужели? -- недоверчиво поднял брови Сейка.
-- Да, -- повторил Кирай. -- Довольно сложно уже это не заметить. Я изменился с тех самых пор, как ты в первый раз это заметил. И продолжаю меняться каждый день. Вопиющее безобразие, ты не находишь? Я, принц крибдиров, смею изменяться каждый день так же, как эта низшая раса -- человечество -- и как слабейшие представители нашей расы. Более того, на это уже и ты обратил внимание! Кажется, пора принимать какие-то меры и останавливать повседневные изменения живого существа, заложенные в него Теми, Кто Нас Сотворил!
Взгляд Сейки, разгоревшийся было после грустного заявления Кирая (как-никак, брат наконец-то признал, что все его слова -- не пустой лепет, а имеют явную под собой подоплеку), вновь потух. Глупости. Глупо было верить, что брат на самом деле заметил, что с ним происходит. Нет, он в очередной раз прицепился к одному из произнесенных белым драконом слов и теперь игрался с ним так, как играется с конструктором маленькое дитя. Хочет -- собирает из кирпичиков слов едкие фразы, хочет -- собирает целые предложения, которые для него, Кирая, звучат, наверное, как бальзам на душу, но очень ранят тех близких, кто помнит его совершенно другим. Из таких близких у черного дракона после их разлучения с отцом остался один лишь Сейка. Жаль, что Кирай все-таки не умел этого ценить.
-- Что такое, брат мой? -- усмехнувшись, поинтересовался черный принц, видя, что брат-близнец не торопится отвечать на его слова. -- Какие же изменения могли заинтересовать тебя так, что ты публично намекнул на наши с тобой внутренние распри?
-- Я не знаю... -- начал говорить Сейка, и эти слова его заставили Кирая повеселиться еще побольше ровно до тех пор, пока белый принц не продолжил, -- не знаю, что произошло в ту ночь, когда ты спасал Лиэст от трейта, но с каждым годом я убеждаюсь, что спасение это далось тебе ценой более дорогой, чем утверждаешь ты сам. Ты, может, и не замечаешь, что с тобой происходит, но я вижу. Вижу, что мой брат до этого дня и мой брат после -- это два совершенно разных крибдира. Что произошло тогда с тобой, Кирай?
Улыбка сошла с губ черного принца. Надо же, его брат-таки смог найти лазейку. Нашел, как ударить своими словами прямо в цель, минуя все препятствия. Напомнил о том дне, когда для него, Кирая, все изменилось. Дне, когда он почувствовал нестерпимую боль, спасая человеческую девушку от безумного андроида. Дне, когда вместе с этой болью он ощутил неописуемое наслаждение. Когда он понял, на что он на самом деле способен. Понял, какая сила течет по его жилам, надеясь на то, что однажды ей позволят выйти наружу.
Однако Сейка всего этого знать не должен. Пока что не должен. Чистенький светленький брат должен до самого своего краха не понимать, что же его сгубило. И узнать о беспощадной тьме в душе того, кого он до сих пор считает любимым братом, он должен лишь в момент сего краха.
-- Забавно, -- теперь улыбка на лице Кирая больше походила на гримасу, -- наша беседа вновь перешла в разговор не обо мне, а об этой девчонке... Сейка, скажи, почему ты с самого начала не мог расставить все точки над i? Не обо мне ты хотел поговорить, прикрываясь личиной любящего брата. Нет, ты хотел сказать мне, чтобы я не лез к твоей милой и невинной девчушке, которая на самом деле спит и видит, как бы изменить тебе со мной.
Вшух! Невесть откуда взявший порыв ветра застал черного принца крибдиров врасплох и, сбив его с ног, ударил спиной о подпиравшую потолок зала заседаний колонну. Будь на его месте человек -- дело, возможно, закончилось бы парой сломанных ребер. Но Кирай выгодно отличался от человека устройством своего тела, одним из свойств которого была повышенная выносливость.
Подняв глаза на брата, он узрел и источник сбившего его с ног ветра -- под влиянием ярости Сейка совершил частичное обращение. Если быть более точным -- обратил собственные руки в когтистые лапы дракона и материализовал крылья.
-- Сейка-Сейка... -- посмеиваясь, поднялся Кирай на ноги, однако обращаться не торопился -- испытывал терпение собственного брата и желал увидеть, насколько далеко тот готов зайти, пылая ревностью. -- Девушки, брат мой, они народ как раз такой. И твоя Лиэст ничем от других не отличается. Все они любят, когда с ним обходишься как можно жестче. Наказываешь их. Смешиваешь с грязью. Заставляешь служить себе. Лишь тогда они любят тебя по-настоящему. А все остальные чувства -- это так, отголоски, пародии на настоящую любовь.
Рванувшись к брату, Сейка резко дернул в воздухе когтистой лапой -- и на щеке Кирая, еще не успевшей окончательно вернуть себе естественный цвет после пощечины Лиэст, появились четыре царапины. На этом белый принц остановился и принял человеческий облик.