Первым заговорил капитан полиции Петров:
– По моей линии вызывает беспокойство появление фальшивых купюр высокого качества.
– Правильно вызывает, капитан, не зря ты казённый хлеб кушаешь.
Капитан покраснел от признания своей компетентности. Начальник розыска майор Семёнов завистливо посмотрел на своего коллегу, только что сдавшего экзамен на профессионализм.
– Ну, Семёнов, твоя очередь удивить меня!
– Единственное, что может зацепить взгляд, помимо фальшивомонетчиков, так это Рембо, отделавший наших старых знакомых до такой степени, что они сейчас находятся в больнице.
– Хорошо, – кивнул полковник одобрительно, – но для тебя маловато.
– Уголовного преступления здесь нет, – продолжил майор, – но, если бы не способности этого Рембо, у нас сейчас висело бы убийство.
– Правильно, убийство этого Рембо нашими хулиганами. Хорошо, теперь обратите внимание на время совершения этих правонарушений. Первое обнаружено сегодня утром в шесть часов, при передаче выручки инкассаторами в банк. Это значит, что поддельными купюрами кто-то расплатился вчера вечером. Второе правонарушение совершено около двадцати трёх часов, в том же районе.
«Вот, – подумал полковник, – два необычных происшествия в одном районе с небольшим промежутком времени».
Вошла Верочка с подносом.
– Чай, товарищ полковник.
– Ставь. – разрешил он ей и, как только за ней закрылась дверь, продолжил. – Петров, выясняешь, где забирали выручку инкассаторы, и собираешь информацию о том, кто бы это мог быть. Ну а ты, Семёнов, ищешь этого Рембо.
– Зачем, товарищ полковник?
– Чтобы сказать ему спасибо. – и, видя, что Семёнов не проникся поручением, добавил. – О результатах доложишь через четыре часа.
– Слушаюсь.
Оба встали, щёлкнули каблуками и вышли.
Вей лежал и анализировал всё произошедшее. Сон ему не требовался: Сейме-с отдыхали и набирались сил совсем по-другому. Они погружались в ванны со специальным раствором на довольно длительное время. Это было необходимо.
Он задавался вопросом: «Зачем я вмешался в естественный ход событий на Земле? – ответ у него был только один. – Моя деятельность по добыче руды чуть не привела к гибели разумных жителей планеты, я их спас, по-другому я просто поступить не мог. А что потом? А потом меня затянула череда событий и пока непонятный процесс переформирования отдельных кластеров сознания. Сейчас я уже не управляю событийным процессом, он просто меня несёт в своём потоке. Люди… До чего необычен этот вид разумных существ. Они способны на нестандартное эвристическое мышление. – Вей вспомнил разговор с Надеждой о высокомерии».
Мысль о Надежде заставила его слегка вздрогнуть. «Что это? – подумал Вей. – Я не должен так реагировать, я должен ко всем относиться одинаково ровно, иначе нарушится процесс объективного мышления, и вся информация примет субъективный, личностный характер. Думаю, что уже приняла: у меня появились другие ощущения. Одно из них – привязанность, как характеризуют его люди, по совокупности признаков. Надежда – совершенно чуждая форма жизни с точки зрения физиологии, но, в то же время, очень близкая по организации мышления, сознания и еще чего-то. Хотя нет, организация сознания у меня многоуровневое, а у нее один коллоидный мозг. Был коллоидный теперь точно скопированная его матрица. Я не только вмешиваюсь в событийный процесс я вмешался в жизнь этих людей, но люди ли они теперь…
Почему, когда он о ней думает, у него возникает желание общаться?! Желание!!! Преобразование структур оказывается гораздо глубже чем я думал, пора останавливать этот процесс». – Мыслительный процесс прервал сигнал с модуля:
– Руда загружена, к взлёту готов.
– Старт по моей команде. Подготовить каюту для земного существа – и скафандр с особенностями людского строения и метаболизма, спецификации в управляющем кластере.
– Задание получено, выполняю.
Надежда ворочалась: сон не приходил.
«За один день столько событий! Я почти почувствовала и почти испытала, что такое половое влечение, что такое тяга к мужчине. Тяга тела, но не души. Этой тяге противостоять трудно, почти невозможно. Секс, не любовь. Мне казалось, что там, с Артёмом, была не я. Там была девушка, жаждущая телесного контакта, настолько сильно, что сейчас мне даже страшно. Но что я сама себя обманываю? – вдруг остановила она свой самоанализ. – Конечно, мне понравились те ощущения, которые я пережила. Так что же со мной было? Если это нелюбовь, то что? Тогда это страсть, зов тела, а не души, – она внутренне поёжилась, – что же получается, этот зов может проснуться в любой момент, и я ему противостоять не смогу? Ну это уж совсем никуда не годится! Получается, я могу не совладать с собой и спать с кем попало? Судя по всему, я настолько страстная, наверное, даже сладострастная, что такое возможно. Страсть не считается у людей положительным качеством, страсть – это не чувство, а физиология, бессознательное влечение тела. Страсть развращает душу, а созидает только любовь. Вот такие дела. Артёма я не люблю и не любила. Ничего себе, откуда у меня такой трезвый самоанализ? – поймала себя на мысли Надежда. – Стоп, трезвый! Перед тем, как я впала в это страстное состояние, там, в пещере, мы выпили вина! Не стало ли это сигналом для тела? У людей так бывает, что алкоголь раскрепощает, а я кто? Человек, конечно, – ответила она сама себе на свой риторический вопрос, – но человек, который общается с инопланетным разумом, и, надо сказать, это общение мне приятно и льстит моему девичьему самолюбию. Мой парень инопланетянин, – она улыбнулась, – какой парень? Может, он и не парень вовсе? Просто я воспринимаю его как мужчину, наверное, из-за облика и не могу представить в виде текучего кристалла. Конечно, он мне нравится: не врёт, говорит правду, галантный. Даже маме понравился. А какой сильный! Фантастика. – Потом присела на кровати от тревожной мысли. – А не причинит ли он вреда нашей планете? Может, бросить все эти сентиментальные мысли и пойти сообщить о нём, куда следует? Нет, – положив голову на подушку, думала она, – во-первых, мне не поверят, сочтут сумасшедшей, а если узнают, что я была на инопланетном звездолёте, начнут изучать в лабораториях, и уж тогда мне точно оттуда не выбраться. Вей мне поверил, открылся, – почти нежно подумала она о нём, – неужели я его предам? Нет, конечно. Завтра я полечу с ним в космос. Так интересно. Жаль, конечно, что потом об этом никому нельзя будет рассказать. Тяжело знать что-то важное и не поделиться. Для такой девушки, как я, это настоящее испытание. Ладно, привыкну. А может, он возьмёт меня с собой, на свою планету? А ты полетишь с ним? – Спросила она себя. – Не знаю, хочется, конечно, космический романтизм, интересно. Ладно, там будет видно. Надо хоть немного поспать, завтра такой день!»