На улице была ночь. Это Дональд почувствовал, несмотря на плотную черную повязку, которой ему завязали глаза перед тем, как вывести во двор. Конвоиры замешкались, в спину толкать перестали, и Дональд остановился. Повел носом. Пахло недавним дождем, железом, бензином и все тем же сырым бетоном. Очевидно, это был внутренний двор тюрьмы - городского шума слышно не было.
Заминка длилась недолго, и Дональда опять толкнули в спину, да с такой силой, что он едва не упал. Собственно, и упал, поскольку прямо перед ним оказался вход в машину, и в этот вход вели две ступени. Видеть их Дональд, естественно, не мог и довольно чувствительно ушиб ногу. Все так же молча, пинками и прикладами его загнали внутрь фургона, толкнули в угол, на скамейку. Конвоиры (двое, офицер сел в кабину) тоже поднялись в фургон, захлопнули дверцу и тут же, как по команде, закурили. Фургон был тесным, курили они дрянные сигарки, и через три минуты дышать стало абсолютно нечем. Затарахтел мотор, сквозь его шум послышались невнятные голоса. Язык действительно испанский, отметил про себя Дональд. Машина дернулась и тронулась.
Пока ничего интересного не происходило. Дональд начал изучать доставшееся на этот раз тело. Лет сорок, но физическая форма поддерживается. Что-то не в порядке внутри. Побаливают почки. Хотя, может быть, по ним били? Очень может быть, скула саднит, один зуб шатается, другого вовсе нет. Так, теперь суставы рук, это очень важно. Деликатно, микродвижениями, чтобы не затянулись еще больше наручники, Дональд принялся разминать затекшие кисти.
Фургон был довольно старым, скрипел, подпрыгивал и раскачивался. Чтобы не очень трясло, Дональд прижался плечами к холодным бортам в углу. Мысли текли своим чередом. Не очень понятная ситуация, в которую он попал, но что-то она ему не нравилась. Возможно, конечно, что клиента перевозят из одной тюрьмы в другую. Но не исключен и такой вариант, что вывезут сейчас в какое-нибудь глухое место и шлепнут. А то и просто на шоссе, безо всяких глухих мест. Если он попал в одну из латиноамериканских стран, то очень даже просто такое может произойти. В этом случае, кем бы клиент ни был, нужно думать о спасении его тела. Очень не хочется, чтобы расстреливали. Неприятное, должно быть, ощущение.
Дональд напряг свои познания испанского, сказал в пространство:
- Ребята, дали бы покурить!
Конвоиры, слышно было сквозь лязг и дребезжание, что-то пробурчали между собой, и через минуту Дональд почувствовал, как в губы ему ткнулся обслюнявленный окурок сигары. Он перехватил его поудобнее зубами, сказал невнятно:
- Спасибо! - И, сделав пару затяжек, продолжал: - Куда меня везете-то?
- Помалкивай, сукин сын, - ответил ему, судя по голосу, жирный. - Везут и везут. А твое дело сидеть и не рыпаться.
Сказано это было без злобы, но так, что Дональд понял: дальнейшие расспросы не рекомендуются. А дразнить конвоиров в его планы не входило. Он поудобнее откинулся в угол и занялся наручниками. Во времена Гудини таких, похоже, не было, да это не утешение. Так сказать, чем богаты...
Ехали час с немногими минутами. Время Дональд хорошо чувствовал. И его, времени, хватило на все. Теперь он готов был спасать и спасаться. Тяжеловато, но тело должно выдержать нагрузку. Только бы не выстрелили при выходе из машины в затылок.
Когда открыли дверцу, пахнуло таким сложным букетом, что Дональд понял - городская свалка. Значит, действительно будут расстреливать. От сознания этого появилась та самая холодная злость, которая очень была ему нужна теперь. Ну, я вам расстреляю! Узлами карабины позавязываю, вояки хреновы!
Распаляться больше он себе не позволил. Прежде нужно было попробовать договориться. Может быть, и не придется прыгать, скрываться и вытворять прочие чудеса. Вот только как доказать, что ты не тот, за кого тебя принимают? Ладно, попробуем.
Интуиция подсказывает ему, что не станут обычного, даже очень опасного уголовника тайно вывозить и расстреливать за городом безо всякой официальной канители. Что-то тут было не так. И все же...
Все так же грубо его спустили по ступенькам из машины, повели, придерживая за локоть. Под ногами тарахтели консервные банки, скрипело битое стекло. Дональд сориентировался по слуху на осторожные шаги офицера - тот ступал как бы на цыпочках, плавно, стараясь не испачкаться и не поцарапать ботинок о ржавое железо, - и, повернув лицо в ту сторону, позвал: