Токугава Иэясу считается сторонником первородства: якобы он написал своей невестке Го письмо с объяснением, что необходимо делать старшего сына наследником, а младших — вассалами ради стабильности молодого государства. Японские историки считают это письмо весьма сомнительным, потому что оно не сохранилось: текст есть только в летописи.
Конфуцианский миф
Миф:
Токугава Иэясу, руководствуясь конфуцианской идеологией, создал жесткое сословное деление — самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы. По словам историка Р. Боуринга, «самураи были обречены на унылое паразитическое существование» [120, с. 157].
Факт:
Четыре сословия — это построение из нравоучительных трактатов. Указы правителей, в которых самураям запрещается работать, не действовали. Историк К. Вапорис приводит пример самурая из Хатинохэ на севере Хонсю, у которого был свой земельный надел, где он работал сам, а также нанимал крестьян-арендаторов обрабатывать другой его участок. Он служил торговым представителем — доставлял товары из удела своего господина и продавал купцам в Эдо [291]. Купец с Сикоку становится самураем, «мэром» призамкового города, и по-прежнему управляет своим бизнесом [292, с. 208–209]. Самураи работали, были ремесленниками и крестьянами. В Японии этот факт признается на высшем уровне: например, статистику работающих самураев приводил высокопоставленный государственный чиновник, экономист Сакайя Таити [264] в своей книге «Саннин но нидаймэ-дзё (Мори Тэрумото, Уэсуги Кагэкацу, Укита Хидэиэ)». По романам этого автора канал NHK снял две тайга-дорамы — «Портрет Тогэ» о 47 ронинах и «Хидэёси».
Историк В. Боот поясняет: сёгунат не интересовался конфуцианством. Только при таких руководителях, как Токугава Цунаёси (1646–1709) и Мацудайра Саданобу (1759–1829), сёгунат предпринял беспрецедентные и никогда более не повторявшиеся шаги по организации изучения конфуцианства [119, с. 8].
Конфуцианские трактаты создавались не по заказу правительства, а по инициативе авторов. Те получали образование в частных школах, где учебными пособиями служила конфуцианская литература, поэтому авторы применяли конфуцианские идеи в своих рассуждениях. Низкоранговые самураи посвящали правителям восхваления с целью польстить [286, с. 111].
По словам историка К. Тотмана, летописец Хаяси Гахо в работе «Нихон одай итиран» (1652) писал, что Токугава Иэясу получил конфуцианский небесный мандат на Сэкигахаре, победив там «злодеев и бандитов» [179, с. 170]. Цитирую текст «Нихон одай итиран»:
«В первом году Бунроку тайко вел войну в Корее, и слава о нашей нации распространилась в Китае. В 18-й день восьмого месяца третьего года Кэйтё тайко умер в своем замке Фусими в возрасте 63 лет.
В девятом месяце пятого года (1600) Иэясу вел войну с повстанцами; он победил их, и с тех пор Япония наслаждается миром: слава Иэясу разнеслась по всей империи. Слава ему и его потомкам: их правление будет длиться так долго, пока существует небо и земля» [55, с. 405–406].
Чтобы внушить подданным новую идеологию, требуются проповедь, образование и публицистика. Посмотрим, как обстояли дела в токугавской Японии:
Проповедь:
Государство обеспечило посещаемость буддийских храмов. Именно буддийские монахи стали государственными чиновниками: сёгун выдавал храмам земельные наделы, а населению вменили в обязанность регистрироваться в этих храмах, посещать буддийские религиозные праздники и приглашать духовенство для похоронных обрядов. При этом Токугава Иэясу потребовал, чтобы буддийские монахи были грамотными, а неграмотных изгоняли из храмов.
Одним из многих ученых монахов, работавших на Токугаву Иэясу, был конфуцианец Хаяси Радзан (1583–1657). Токугава нанял его в 1605 г., приказал ему стать буддийским монахом, запретил строить конфуцианский храм в Эдо и школу в Киото. Этот пример доказывает, что Токугава Иэясу не имел намерений навязывать подданным конфуцианство. После Сэкигахары прошло 30 лет, и наконец сёгун Иэмицу согласился выделить Хаяси Радзану земельный участок под храм, но отказал в финансировании строительства.
Образование:
Токугава Ёсинао, сын Иэясу, и Токугава Мицукуни (Мито Комон), внук Иэясу, были приверженцами конфуцианства. Изучая конфуцианство, оба они сделали вывод, что тэнно приоритетнее, чем сёгун. Оба спрашивали у сёгуна разрешения открыть конфуцианские школы в своих уделах, но сёгун не позволил [118, с. 56–59].