— Не бойся.
Лан немного отстал от друзей. Охотники пристально посмотрели на миконца, а он безмятежно взглянул на них и продолжил свой путь.
Отойдя на безопасное расстояние, тарс подождал приятеля и тихо спросил:
— Проверяли?
— Скользнули поисковым артефактом, — прошептал миконец и ответил на невысказанный вопрос альвийки. — Светлая стража, так они себя называют. Сами не колдуют, но пользуются нашими амулетами. Забавно, правда? Они объясняют это тем, что в борьбе с ворожбитами хороши любые средства. А потом молятся в своих храмах, прося прощение за то, что прикасались к магической скверне.
За разговором путешественники покинули центр и вышли к реке Славуте, на которой стоял город. Лан заботливо поправил капюшон альвийки, сорванный порывом ветра. Девушка благодарно кивнула и начала спускаться вниз по ступеням. Там была набережная. Огнеяра долго наблюдала за рекой, потом повернулась к волхвам.
— Славута протекает через Мирквид небольшой речушкой, где, кроме как на чёлнах, и не поплаваешь, а здесь она совсем другая… Корабли ходят.
Словно подтверждая её слова, по реке медленно двигалась ладья. Миконец стал рядом с девушкой:
— Скучаешь по дому?
Огнеяра неопределённо повела плечом:
— Лан, я наёмница. И занимаюсь этим не один год. Дома бываю редко. То, что вы меня застали в Элимейсе, скорее, исключение из правила.
— Неужели в этот раз твой отъезд никого не заинтересовал? — спросил Радомир.
Видунья рассмеялась.
— А вот здесь получилось забавно. Я ведь не сразу в Микон поехала. Мама попросила кое-что передать её подруге. А уже потом я отправилась к вам.
Радомир оценил довольно выразительную гримасу на лице альвийки и фыркнул:
— Получается, Ланрасул думает, что ты в Мирквиде?
— Думал, — поправила девушка. — Теперь-то отец точно знает, куда я отправилась. Я написала письмо, и ему, и деду.
— Ты понимаешь, что это сродни обману? — Володарович был суров. — Ты прекрасно знала, что в Гетаю они тебя не отпустят, поэтому схитрила!
— Радомир, не трави душу! — Огнеяра опустила голову. — Как тебе объяснить… Иногда бывают ситуации, когда ты просто знаешь, что должен это сделать.
Мужчина запрокинул голову к небу.
— Не знаю, Огня… Не знаю.
— Но ты же дал себя уговорить, — вклинился в их разговор Лан. — Хотя уступать и менять свои решения не в твоём характере.
Тарс нахмурился.
— А просить и вымаливать, чтобы поехать с нами, не в характере альвийки.
Они смотрели друг на друга, размышляя о недавних событиях и о своих поступках. Вдруг Лан замер, пристально вглядываясь в проплывающий мимо корабль:
— Это тикарийское судно.
— Согласен, — Володарович стал рядом.
Миконец засуетился:
— Я прогуляюсь немного. Ждите меня в корчме.
Радомир понял: Лан что-то почуял:
— Уверен? Может, вместе?
Рыжий волхв немного подумал:
— Сначала проводи Огню.
— Я с вами.
— Куда? На пристань? Где куча оголодавших по женской ласке мужиков? — Радомир никогда не отличался особой деликатностью. — Руку давай!..
Лан некоторое время смотрел им вслед, потом отправился за кораблём. Стоял на пристани, слушал, вглядывался, принюхивался. Ничего необычного не было, но его что-то здесь держало. Волхв оглядел себя и недовольно цыкнул: слишком заметный наряд, чтобы затеряться среди простых моряков. Развязывая тесёмки плаща, миконец отступил в тень…
Радомир обошёл половину местных забегаловок, пока нашёл товарища. И то, если бы не громогласное пение похабных песенок, он попросту не заметил бы Лана, сидящего среди порядком выпивших моряков. Замусоленная рубаха, волосы, заплетенные в косичку и прикрытые шапочкой, пьяный мутный взгляд — миконца было не узнать. Лан затянул очередной куплет про морского разбойника, а Володарович успел перехватить едва заметный кивок. Всё шло как надо… Лану. Тарс, успокоившись, направился к выходу.
Была глубокая ночь, когда моряки вышли из корчмы и потянулись в сторону качающегося на волнах корабля, даже не заметив, как один из них растворился в темноте.
— …И где ты все эти песни слышал? — Радомир ждал за углом.
Лан взял из его рук небольшой жбан и выпил содержимое, через силу, давясь и обливаясь. Почти сразу же согнулся от резко накатившего приступа рвоты. Когда уже пустой желудок жалобно заныл, мужчина выпрямился:
— Золототысячник и полынь?
— Угу. Извини, это единственное, что я могу тебе здесь предложить, — Володарович непроизвольно глянул на городскую стену, где торчали странные штуки, похожие на грибные шляпки. Странные для чужаков, а здешние люди знали: это — магические маяки, реагирующие на ворожбу. Этими маяками были утыканы стены каждого гетайского города, даже некоторые большие деревни складывались и покупали такие. Борьба с магией в Гетаи уже дошла до исступления.