— Радим, я что-нибудь придумаю. А ты постарайся выжить до моего возвращения. Не лезь на рожон! — попросила девушка, прижимаясь к его груди.
Мужчина коснулся губами её виска и, когда альвийка подняла голову в ожидании поцелуя, вдруг застыл.
— На тебе его запах! — прошипел колдун. — Он что, приставал к тебе?!
— Радим, вот мне сейчас только твоей ревности не хватало!
— Понравилось? — продолжал шипеть Володарович.
— Вот когда начнёт приставать, тогда и скажу.
— Ну-ну! — протянул мужчина, зло поглядывая на приоткрытые двери.
А дальше всё произошло молниеносно. Блеснуло острое лезвие — и Радомир вздрогнул от боли, полоснувшей по ладони. Недоумённо уставился на Огнеяру. Когда Дакарей вскочил в темницу и оттащил альвийку от мужчины, слова уже были сказаны, кровь смешана.
— Связывающее заклинание? — тикариец усмехнулся, укоризненно глядя на девушку.
Та не чувствовала ни малейшей вины.
— Было бы глупо просто поверить тебе на слово. А так я буду чётко знать: в порядке Радомир или нет, есть резон мне стараться или уже бессмысленно.
— А я и не против, — вдруг заявил Дакарей. — Ты не подумала, что и для меня это будет отличная возможность подстёгивать тебя?
Видунья пожала плечами.
— И кстати, я был намерен сдержать своё слово, Огнеяра… — мужчина направился к выходу: — Нам пора!
Радомир сокрушённо смотрел на девушку. Приступ ревности отступил так же быстро, как и накатил.
— Дура ты моя! Зачем?..
— Радимушка, пожелай мне удачи!
Володарович попытался опустить голову, но не смог из-за ошейника. На губах мелькнула растерянная улыбка.
— Я так и не поцеловал тебя!
Огнеяра обняла его, пытаясь дотянуться, но Дакарей лёгким движением руки поднял металлическое кольцо вверх по шее, заставляя пленника задрать голову. Альвийка укоризненно глянула на тикарийца, но тот упрямо повторил:
— Нам пора!
Они молча шли по коридору. Огнеяра сникла, предчувствуя разлуку с Радомиром. А Дакарей думал о своём. У порога он остановился.
— Вы отплываете через пару часов.
— «Вы»? — переспросила девушка.
— Я даю тебе небольшой отряд в помощь. Людей поведёт Табит. Он родом из Дасина, — ответил тикариец и добавил: — Слушайся Табита, огонёк, мой тебе совет. Магии в нём нет, а остального — с лихвой. Не помилует, если что… К ночи вы прибудете на место.
Раньше альвийке не доводилось так далеко забираться. О южных землях говорили разное. Там были государства, похожие на здешние, то же царство Дасин. А были и дикие племена, скрывающиеся в непроходимых лесах. Рассказывали, что они поклоняются каменным истуканам и приносят им кровавые жертвы. Единственное, что успокаивало видунью: к магии южане относились спокойно.
— Ты выбрала себе лошадь? — вдруг спросил Дакарей.
— Нет ещё.
— Возьмёшь в моих конюшнях.
Тикарийца позвали во двор, а видунья отправилась за лошадью.
Выбирать было из чего! Альвийка прошлась вдоль загонов, разглядывая животных. Их было немного, но все породистые, красивые. Были здесь кони белые, как снег, и чёрные, как смоль, и рыжие, и гнедые! Видунья улыбнулась, разглядывая лошадь в яблоках. Та тряхнула мордой, словно здоровалась. Огнеяра пошла дальше, пока не упёрлась в отдельное стойло. Красивый вороной жеребец нетерпеливо бил копытом, косясь на девушку чёрным глазом. Наверняка это конь Дакарея. Альвийка не устояла: подошла к нему, что-то говоря на синдарине. Жеребец фыркнул.
— Осторожнее, он чужаков не любит, — послышался голос хозяина.
Альвийка погладила лошадиную морду и повернулась к мужчине.
— Послушай, Дакарей, а зачем тебе этот обряд? Ведь хорошо живёшь! Свой остров, корабль, золота, я думаю, валом.
Тикариец усмехнулся:
— Мелко берёшь, Огнеяра. А как же честолюбие? Власть? Это щекочет нервы похлеще золота!
— Ты третий человек в царстве после отца и брата, — напомнила девушка.
— Я хочу быть первым!
— Думаешь, боги допустят, чтобы смертный управлял миром?
— А мне весь мир и не нужен. Вспомни Колоксая: он сделал из Арсавы империю. Я переделаю Энсам в величайшее царство, где остальной Тикариис будет жалкой провинцией, клочком каменистой земли.
— Это месть отцу?
— Частично… Показывай, кого выбрала! — напомнил Дакарей о цели визита.
А Огнеяра внезапно осознала всю абсурдность происходящего. Они стояли в конюшне, где фыркали лошади, где остро несло потом и навозом, и всерьёз обсуждали передел мира. Альвийка тряхнула головой и отошла от стойла с вороным. Показала на ту самую лошадь в яблоках. Дакарей удивлённо хмыкнул: