— К Трифону? — Борода заволновался. — Зачем к Трифону? Начнет разбираться… Лучше отведем во двор и кости переломаем. Будет на будущее наука.
Декарх испытующе посмотрел на Бороду:
— А ты что, боишься разбирательств?
— Нет, но… долго это…
Декарх был непреклонен:
Есть приказ: всех смутьянов, а тем более иноземцев — к Трифону.
— Какой смысл?
— Основные силы крестоносцев на подходе… Пока Глеб одевался, воины стояли вокруг него тесным кольцом и готовы были убить его каждую секунду.
За стенкой переполошенно причитала Сарра.
Глебу связали руки за спиной и вывели на улицу. И так, связанного, повели через весь город.
После площади Быка воины повернули направо, и Глеб понял, что ведут его к воротам Святого Романа. Глеб знал, что там в высокой мрачной башне располагаются покои начальника стражи. Кажется, это и был тот самый Трифон.
Часть воинов остались у входа в башню, а декарх, Борода и еще несколько человек повели Глеба по узкой витой лестнице вверх. Через бойницы башни в серой ненастной утренней мгле был виден просыпающийся город. Не очень-то уютно чувствовал себя Глеб.
Декарх с видимым усилием отворил тяжелую железную дверь. Глеба ввели в полутемную комнатку, в которой не было даже на что сесть. Но в этой комнате стража, видимо, не собиралась задерживаться. Декарх постучал в небольшую деревянную дверь и, услышав с той стороны разрешение, отворил ее.
Вслед за декархом и Бородой Глеб вошел в просторный зал, увешанный дорогими коврами. Глеб никогда прежде не видел таких красивых ковров и потому невольно ими залюбовался.
Его подтолкнули к столу, за которым сидел некий человек, — должно быть, тот самый Трифон. Внешность его была примечательна шрамом, пересекающим всю левую сторону лица — от брови до угла нижней челюсти.
Человек этот внимательно читал какие-то свитки. Он мельком взглянул на вошедших и опять углубился в чтение. Никто не решался нарушить это его занятие, и потому некоторое время все стояли молча.
Не отрывая глаз от бумаг, Трифон спросил:
— Кто это?
Декарх ступил шаг вперед:
— Он избил стражу.
Трифон бросил на Глеба удивленный взгляд:
— Один?
— Как это ни прискорбно!.. — заметил декарх. — Меня тоже это удивило.
Трифон все еще что-то читал; он сказал рассеянно:
— Развяжите его. Можно подумать, что вы его боитесь.
Декарх сделал знак рукой, и кто-то тут же разрезал веревку на руках Глеба. Глеб потер запястья и облегченно вздохнул.
Трифон обратил вопрос к нему:
— Почему ты это сделал?
Глебу определенно нравился этот человек, которого стража заметно побаивалась. От того, что этот человек, мужественный и спокойный, нравился ему, он даже перестал волноваться за свою участь. Глеб ответил весьма уважительно:
— Они сами напали на меня.
— Почему?
Бородатый порывался ответить:
— Он…
Но Трифон не дал ему сказать; он только поднял в раздражении руку, и бородатый сразу осекся, замолчал. По всему было видно, что у Трифона — начальника городской стражи — крутой нрав.
Трифон кивнул на Глеба и откинулся на спинку стула:
— Я хочу, чтобы он ответил. Глеб сказал:
— Наверное, я не понравился им. Они говорили, что у меня бронзовая голова.
— Ты разносчик воды?
— Сейчас — да.
— А раньше?
— Раньше я ходил с крестоносцами, — не стал скрывать Глеб.
Начальник стражи вскинул брови:
— И был в той битве?
— Был.
— Ты скромен, — не то похвалил, не то укорил Трифон; он отодвинул от себя свитки и задумчиво посмотрел куда-то в угол; лицо его сделалось сумрачным. — Да. Немногим удалось выжить. Я думаю, удалось выжить лишь сильнейшим…
Борода услужливо вставил:
— Мелкие отряды латинян все подходят к городу-
Тут Трифон посмотрел на бородатого так, будто царапнул его. Тот даже отшатнулся, ступил шаг назад. А Трифон тем временем продолжал:
— Теперь мне понятно, Борода, почему он вам наддал. Просто он умеет драться. Он не пустомеля-горшечник, не трусливый лавочник и, разумеется, никакая не бронзовая голова… Вы нарвались на воина. Вот и получили!.. Как там ваш Велизарий? Все еще у эскулапа?..
Борода не ответил; он стоял понурив голову. Начальник стражи холодно улыбнулся Глебу:
— Я ни в чем не виню тебя. Ты поступил, как мужчина. И можешь быть свободен… Пропустите его!..
Глеб слегка поклонился и с достоинством направился к выходу. Стражники расступались перед ним. Трифон же опять обращался к Бороде:
— А теперь, любезный, мне хотелось бы услышать из твоих уст: почему трое крепких испытанных воинов не в состоянии управиться с каким-то иноземцем-юнцом? Он валяет вас в переулке, будто тыкву в поле, а вы даже не разбили ему нос.