Наконец Глеб не выдержал этой пытки и сказал:
— Если можешь убить — убей. Для чего ты играешь со мной?
Трифон сказал:
— Я благодарю Господа, что когда-то и мне попался мудрый учитель. И не поспешил наказать меня, наглеца.
Глеб по-своему понял эти слова:
— Но тогда я попытаюсь убить тебя!..
И он со всей решимостью бросился вперед. И опять же острие клинка оказалось у него на ребре. На серой рубахе проступила алая капелька крови.
— Думаю, достаточно!.. — решил Трифон. — Если ты все еще зол на меня, то ты просто глуп.
— Нет, я не зол, — сказал правду Глеб. — Но меня разбирает досада.
— Это иное — здоровое чувство, — тепло, по-отечески улыбнулся Трифон. — А теперь смотри. Я покажу, как трижды победил тебя. Вот первый выпад…
И он показал Глебу этот хитрый прием. Меч как молния сверкнул в воздухе. Трифон сказал:
— Так я рассек твое сердце…
Потом он показал второй выпад, который был чуть-чуть хитроумнее первого.
— Видишь? Так я еще раз рассек твое сердце… Глеб только удивлялся, постигая это великое мастерство.
А Трифон уж медленным движением показывал третий выпад. Казалось, против него невозможно найти защиту. Но Трифон показал и защиту:
— Если б ты это знал, юноша, я б не рассек твое сердце в третий раз.
— Я запомнил, — кивнул Глеб. Трифон не поверил:
— Так быстро?
— Но если от этого зависит жизнь… Трифон хмыкнул в сомнении:
— Что ж! Посмотрим, какой ты ученик…
И он вдруг сам начал атаковать Глеба с таким ожесточением, что стражники на трибуне от удовольствия затопали ногами. И опять закричали:
— Убей его! Убей! Крови хотим…
Но Глеб умудрился отразить все три хитроумных выпада, и острие меча больше не упиралось ему в ребро.
Трифон так же внезапно, как напал, остановился. Опустил меч. Одобрительно посмотрел на Глеба и сказал:
— А четвертого выпада я тебе не покажу.
— Почему? — Чтобы убить тебя, если ты вздумаешь всерьез противостоять мне.
Глеб недоумевал:
— Ты открыл мне свое умение. Разве могу я предать тебя?..
Трифон ответил уклончиво:
— В жизни всякое бывало.
На этом поединок их закончился.
Скоро они покинули Ипподром. Начальник стражи направился к колеснице, а Глеб с побратимами пошел в сторону храма Святой Софии.
Уже поставив ногу на подножку колесницы, Трифон оглянулся на Глеба. И окликнул:
— Эй! Бронзовая голова!.. Ты что же, так и уйдешь, ни о чем не попросив? Неужели ты не знаешь, что очень многое в моей власти?
Глеб остановился, развел руками:
— А что мне делать? О чем просить?
— Ах, молодость, молодость! — как будто посочувствовал Трифон. — Неужто тебе не опостылело еще разносить воду и торговать рыбой на мосту?
Глеб ответил:
— Нам бы только лета дождаться.
Взойдя в колесницу, Трифон не спешил отъезжать, задумчиво перебирал поводья:
— Я сегодня занят весь день. Не могу уделить тебе внимания больше, чем уже уделил. А завтра приходи ко мне. В башню. Поговорим.
Глеб улыбнулся:
— У меня есть еще два побратима.
— Эти? — Трифон внимательным оком оглядел Волка и Щелкуна.
— Да.
— Они так же самонадеянны? Глеб ответил просто:
— Они мои побратимы. Мы вместе перенесли немало испытаний.
— Хорошо, побратимы пусть тоже придут. Будете служить у меня в страже. Мне нужны крепкие люди.
И он хлестнул лошадей. Колесница, громыхая на мостовой, скоро скрылась из виду.
Волк и Щелкун ничего не сказали Глебу по поводу поединка. Зато весьма порадовались тому удачному стечению обстоятельств, в результате которого их брали на необременительную, но, по слухам, премного доходную службу.
Щелкун предложил заглянуть в таверну и отметить удачу чашей вина. Они так и поступили и, не скупясь, потратили на доброе вино и еду последние свои деньги.
После таверны побратимы надумали сходить к Гийому, который обычно околачивался или возле Ипподрома, или возле конюшен. Поскольку возле Ипподрома друзья не видели Гийома, они решили посетить конюшни. По дороге подрались с какими-то моряками — очень хмельное и буйное попалось вино. Даже не вынимая мечей, спрятанных под одеждой, побратимы справились с полудюжиной моряков — разложили их рядочком на улице и пошли своей дорогой.