Щедро расплатившись со стариком, Глеб купил у одного монаха в скриптории две книги. Эти книги только что переписали, на последних страницах едва-едва просохли чернила. За книги Глеб заплатил даже больше, чем за коня, который дожидался лета в стойле. Очень дороги были книги. И у Глеба осталось денег в обрез — прожить без забот зиму, прожить ее, сидя у окна или светильника, разбирая одно за другим писанные красивыми буквицами слова. От инициала до точки, от альфы до омеги…
«Одиссея» — так называлась первая книга; она написана была, или напета, древним поэтом, слепым Гомером. «Поход Александра» — книга вторая, ее автор — Арриан.
Обе книги пришлись Глебу по душе. В первой его весьма позабавила выдумка греков с деревянным кораблем, а вторая живо напомнила ему поход крестоносцев; про Александра, царя македонского, Глеб к тому времени уже много слышал: о нем ему рассказывали греки из стражи, коротая долгие ночи на стенах и башнях, о нем ему поведали целые сказания латиняне, сидя у костров. И многие страницы книги показались Глебу знакомыми, как будто в Александре он встретил старого друга.
Поскольку книги Глебу полюбились, он попросил переплетчика им сделать переплет из крепкой козловой кожи.
Так, за чтением, и прошла зима…
Глеб еще не раз встречал в городе Вслизария, и тот все время звал Глеба в стражу. Но Глеб всякий раз отказывался. У него были уже свои планы: он надумал возвращаться на родину. А так как в Константинополе у него никого из близких не оставалось, то и прощался он с этим великим городом без особого сожаления. Постоял на Галатском мосту, с которого когда-то ловил с побратимами рыбу, прошелся по кривым улочкам Перы, поскорбел над могилой Трифона, потом, помолившись в каком-то храме, вывел застоявшегося коня за город и поехал, не оглядываясь…
Уже вовсю цвели сады, когда Глеб приехал к знакомому монастырю, что спрятался меж двумя холмами. И название его вспомнил — монастырь Святой Ирины. Что-то изменилось здесь, и Глеб долго не мог понять, что. Потом догадался: ведь сейчас была весна; звонко и весело пели птицы, буйствовала природа, травы были сочны, луга тучны; по этим лугам во множестве ходили отары, позванивая колокольцами. Весна давала ощущение начала жизни. Глеб был так молод, и вся жизнь его еще виделась впереди. А назад он боялся оглядываться.
Глеб постучал в дверь. Подождал. Но не очень-то спешили ему ответить.
Тогда он принялся стучать громче и не прекращал стука до тех пор, пока над ним не раскрылось окошко и не показалось лицо монахини-привратницы. Лицо было милое, но строгое.
— Мне нужна Мария, — сказал Глеб. Монахиня все еще смотрела на него вопросительно.
Тогда Глеб пояснил:
— Я оставлял у вас однажды заболевшую девочку.
— Ее звали Мария? — спросила привратница.
— Да, — обрадовался Глеб. — Красивая добрая девочка. Она была больна.
— Таких у нас нет, — ответила строго монахиня. — Наверное, ты, путник, перепутал монастырь…
И она порывалась закрыть оконце. Но Глеб протянул руку и не дал ей этого сделать.
— Не мог я перепутать монастырь! Я говорил и с вашей настоятельницей. Она умеет лечить. Об этом знают все в округе. Поэтому мы у нее оставили Марию…
— Девочку? — опять переспросила монахиня.
— Да, — Глеб уже начал волноваться.
— Давно это было?
— Прошло всего несколько лет…
— Хорошо! — согласилась привратница. — Я позову сейчас Марию, но, думаю, это совсем не та Мария, о которой речь… Придется обождать…
И окошко закрылось, звякнул с той стороны крючок.
Глеб задумался: странно все это… Можно ли забыть про Марию в таком маленьком монастыре?
Наконец крючок опять звякнул, и окошко открылось. Глеб поднял глаза и едва не отшатнулся: старое, сморщенное, сухое лицо цвета воска показалось в проеме оконца. Глубоко сидящие черные глаза, похожие на угли, смотрели на него.
Старуха спросила:
— Что тебе нужно, юноша? Зачем тревожишь покой обители?
— Я пришел за Марией.
Старуха осмотрела его внимательно:
— Мария — это я. Но, думается мне, что пришел ты не за мною.
И она посмотрела на него сочувственно. Глеб на минуту растерялся:
— Да, уважаемая, я пришел не за вами… Она была совсем девочка. Она была больна и слаба. И мы оставили ее для лечения…
Какое-то просветление мелькнуло в глазах старухи:
— Ах, да! Я что-то припоминаю… Но той девочки у нас нет. И давно уж нет…
Глеб слышал, как привратница подсказала тихонько старухе: