Но в основе его гнева лежит также и другая причина. Индире Ганди всегда нравились мои мысли, она всегда была в каком-то смысле влюблена в мой образ мышления. В этом глубокие корни его злости на меня. У Индиры больше, чем у него, разумности, чтобы меня понять, и она обладает определенной восприимчивостью и утонченностью, а также ей хватает смелости и мужества, чтобы предпринимать некоторые революционные меры, – которые крайне необходимы.
Именно из-за своих революционных мер она и проиграла последние выборы. Народные массы ведут себя по-настоящему самоубийственно. Но нужно понимать причины этого.
Массы страдают из-за определенной обусловленности. Именно из-за определенного склада ума, свойственного Индии, она страдала в прошлом и страдает сейчас. И вот, для того, чтобы изменить эту ситуацию, прекратить это страдание, прежде всего, потребуется изменить обусловленность масс. В этом и заключается проблема. Все хотят выбраться из этого состояния страдания, из этого непрерывного голода. Люди болеют, голодают, умирают, но если что-нибудь и может изменить эту ситуацию, то первое требование будет заключаться в том, что мы должны изменить наш образ мыслей. А для народных масс это трудно.
Они жили с определенным складом ума, веками взращивали этот ум, и они совершенно не осознают, что этот их ум – причина их страданий. Они хотят изменить внешнюю ситуацию, но не понимают, что внешняя ситуация обусловлена определенным внутренним сотрудничеством со стороны их ума. И поэтому всякий раз, когда кто-нибудь пытается изменить внешнюю ситуацию, их внутренний ум оказывается задет и ранен, и тогда они не могут простить этого человека. Именно так произошло с Индирой.
Она действительно пыталась. Она была самым храбрым премьер-министром Индии за последние тридцать лет. В этом и состояла проблема – в том, что она начала делать нечто по-настоящему важное. Но в результате массы стали злиться: их традиции разрушались, их обусловленность разрушалась.
Массы разозлились, и этой ситуацией воспользовались политики, оппортунисты нашей страны. Но они не смогли ничего сделать, – это было невозможно, – поскольку, если вы хотите, чтобы массы оставались довольными, приходится соглашаться с их умом, а если вы соглашаетесь с умом, то вы не можете изменить ситуацию. В этом состоит дилемма. Массы будут голосовать лишь за тех, кто следует за умом масс, но в таком случае эти люди ничего не смогут сделать, они будут абсолютно бессильны.
Именно это произошло с Морарджи Десаи и его правительством. Это правительство абсолютно бессильно. Оно не сделало совершенно ничего. Оно не может ничего сделать! А причина в том, что с каждым днем приближаются следующие выборы, – если вы сделаете что-то такое, что окажется «против шерсти», то проиграете. Они отлично понимают, каким образом пришли к власти: они пришли к власти потому, что Индира пыталась сделать нечто действительно революционное.
Она пыталась установить в стране принудительный контроль над рождаемостью. Это единственный выход. Убедить людей невозможно, и даже если вы начнете их убеждать, на это потребуются тысячи лет, а к тому времени это потеряет всякий смысл. По сути, в нашей стране контроль над рождаемостью необходимо ввести не позднее, чем в ближайшие двадцать пять лет, в противном случае она обречена – к концу этого столетия существование страны будет вообще невозможно. Все будут голодать и болеть, не останется свободного места.
Дела обстоят так, что поможет только принуждение. Контроль над рождаемостью – единственный способ предотвратить рост населения, а если вы будете ждать, пока массы это поймут, пока они станут образованными, то этого не случится никогда.
Вот почему индийцы разозлились. Индусы, мусульмане – все разозлились. Они решили, что их лишили свободы.
Сейчас это не вопрос свободы или несвободы. Это вопрос жизни и смерти! Страна с каждым днем приближается к пропасти. С каждым днем дело принимает все более и более угрожающий характер.
Индира всеми возможными способами пыталась ускорить нововведение. Бюрократия, которая существует в Индии, может только все замедлять. Ни в одной стране бюрократический формализм не развит так, как он развит в Индии. Если вам нужна какая-то мелочь, на это потребуются годы. Бюрократическая процедура очень долгая и движется очень медленно, муравьиными шажками. Индира понимала, что если так и будет продолжаться, то ничего не получится. Поэтому бюрократия разозлилась. Никто не хочет работать, а Индира заставляла их работать.
Массы разозлились, потому что все делалось вопреки их уму. Они всегда радуются, когда рождается много детей, и считают это даром Бога. Но теперь это больше не дар, а проклятие! Каждый хвастается: «Вот сколько у меня детей!» Иметь много детей считается качеством настоящего мужчины – вы очень продуктивный. Индия знает лишь один вид творчества! Никто не спрашивает, сколько стихов вы написали, сколько картин нарисовали – это никого не интересует, всех интересует одно: «Сколько детей?» И если вы отвечаете: «Две дюжины», то вы просто превосходный, замечательный. Это было единственным предметом гордости индийского мужчины-шовиниста. И вот, его так обидели.