— Когда-нибудь были здесь? — спросил он, присоединившись к Арден на тротуаре после того, как помог выйти из машины.
— Нет, но очень хотела побывать до отъезда домой.
— Приготовьтесь. Нигде в мире нет подобного отеля.
Это было очевидно. Большинство вестибюлей в других гостиницах имели потолки. Здесь он отсутствовал. Крышей многоэтажному фойе служило звездное небо. Пространство представляло собой ландшафт тропического леса, где обильно росли деревья и цветущие растения. Когда шел дождь, иллюзия становилась особенно достоверной. Крытые области украшали изящные огромные китайские вазы, некоторые даже выше Дрю. Бесценные ковры и восточный антиквариат создавали роскошный эффект, не уменьшая уютную домашнюю атмосферу.
Они пересекли огромный холл, Дрю предоставил Арден слишком мало времени, чтобы разглядеть экстравагантные магазины и галереи, и повел ее вниз по изогнутой лестнице в ресторан «Сван Коут».
— Чувствую себя как деревенщина впервые в городе. У меня открыт рот?
— Мне нравятся деревенщины, — усмехнулся он и обнял ее за талию. — И ваш рот, как и остальные части тела, выглядит восхитительно.
Арден обрадовалась, что именно этот момент метрдотель выбрал для того, чтобы сопроводить их к освещённому свечой столу возле водоема, где лебеди скользили по поверхности с надменной королевской отстраненностью. Как и большинство ресторанов на острове, этот оказался открытым, с видом на маленькое озеро с водопадом и утесами из вулканической лавы.
Посетители были в вечерних костюмах, и Арден поздравила себя, что выбрала самое модное платье. Дрю словно прочитал ее мысли.
— Не переживайте, — прошептал он над меню. — По утрам, на завтраке здесь так и кишат люди в купальниках и шлепанцах.
Она наслаждалась окружающей обстановкой и рассеянно заметила, что Дрю махнул официанту.
— Хотите заказать вино к ужину, Арден?
Она с вызовом взглянула в его спокойные глаза.
— Да, спасибо.
Он заказал бутылку дорогого белого вина. Арден постаралась не выказать своего удивления: за все время, что они провели вместе, Дрю никогда не пил ничего, содержащего алкоголь.
— Иногда я разрешаю себе бокал вина за ужином, — сообщил он.
— Я не спрашивала.
— Нет, но наверняка заинтересовались, справлюсь ли я с этим.
— Однажды я уже просила вас не домысливать за меня. Вы уже большой мальчик и сами способны разобраться, «справитесь» вы с этим или нет.
— А не боитесь, что впаду в запой и стану пьяным и буйным? — поддразнил он.
Арден решила бросить собственную перчатку. Наклонясь к нему, прошептала:
— А может, мне хочется, чтобы вы стали чуть-чуть буйным.
Так мотылек инстинктивно летит прямо на огонь.
Дрю обольстительно прищурил глаза.
— Не требуется даже глотка вина, чтобы сделать меня абсолютно необузданным.
Арден отступила, пока не опалила крылышки.
— Но, надеюсь, вы этого не допустите.
Дрю позволил ей ретироваться, и тон его голоса подсказал, что он желает сменить тему.
— У вас есть причина для беспокойства. За прошедший год я гораздо чаще был пьяным и буйным, чем трезвым. И не думаю, что когда-нибудь заглажу непристойное поведение. — Он сжал зубы так же крепко, как и кулак, которым слегка постукивал по столу. — Господи, я многое бы отдал, чтобы отменить кое-какие безобразные выходки.
Арден были хорошо знакомы ощущаемые им разочарование и ненависть к себе. Решения принимались и влекли за собой горе и раскаяние. И большинство промашек уже не исправить.
— Все мы ошибаемся, Дрю, и часто потом сожалеем и мечтаем все переделать. Но не можем. И вынуждены жить с последствиями наших поступков. — Ее голос болезненно дрогнул, когда она добавила: — Иногда всю жизнь.
Он тихонько хмыкнул.
— Звучит упаднически и безнадежно. Не считаете, что иногда судьба дает второй шанс, чтобы сделать все правильно?
— Да. Слава Богу, да. Думаю, мы все получаем вторую попытку. И тогда стараемся или исправить свои ошибки, или научиться жить с ними.
— Это путь проигравшего — сдаться.
— Да. А вы — победитель.
— Просто не смог больше жить в грязи, в которую превратил свою жизнь. Надо было что-то менять.
— Как и мне, — пробормотала она себе под нос.
— Простите?
Сказать ему теперь? Прямо сейчас? Дрю поднял тему личных неудач и попыток справиться с ними. Он проделал все это с собственной судьбой. И конечно, поймет ее желание исправить свои ошибки. А если нет? Что, если не поймет? Что, если умчится от нее, как ураган, и она никогда больше не увидит его? И никогда не познакомится с Мэттом. Лучше всего подождать, пока хотя бы один раз не встретится со своим сыном. И тогда признается Дрю, что она — мать Мэтта. После, не сейчас.