Что было близко к правде. Когда Дрю запер дверь номера и повесил табличку: «Не беспокоить», оба едва дышали от желания. Он скинул пиджак и галстук, избавился от ботинок и носков, когда Арден остановила его.
— Подожди. Я хочу сама.
Для начала она выскользнула из собственной одежды, двигаясь, как искусная гибкая куртизанка. На креп-жоржетовой блузке имелось бесчисленное количество крошечных жемчужных пуговок, и взгляд Дрю пылал от страсти к тому моменту, когда она сбросила кофточку с плеч, и та сползла вниз по рукам. Груди гордо возвышались над кружевным краем бюстгальтера, от которого она избавилась с дразнящей медлительностью. Его глаза впились в соблазнительные округлости и коралловые соски. Одним плавным движением Арден стянула нижнюю юбку и колготки, затем встала перед ним, облаченная только в ранее упомянутые им трусики.
Дрю насмешливо улыбался, взявшись за застежку рубашки. Перехватив мужа за запястье, Арден повела его к кровати, присела на край и заскользила ладонями по его груди к верхней из пуговиц, потом расстегнула каждую с дотошной тщательностью. Ее пальцы неторопливо ласкали вьющиеся волоски, накаченные мускулы, гладкую кожу, плоские соски.
— Арден, пожалуйста, — дрогнув, выдохнул муж.
Она сняла с него рубашку и встретила пылающий пристальный взгляд.
— Позволь мне любить тебя.
— Позволь мне любить тебя.
Она ослабила пояс на его брюках и дернула молнию. По-прежнему не сводя с возлюбленного глаз, запустила пальцы в натянувшиеся боксеры, обхватила тугие ягодицы, затем повела руками вниз, освобождая его от одежды, и, когда добилась желаемого, прижалась щекой к бедру.
— Я люблю тебя, — поклялась она мягким шепотом.
Потом ее губы вознесли его в небеса.
Глава 13
«Зал Орхидей» был таким же темным, а клиентура такой же сомнительной, как и прежде. Около дюжины мужчин группировались по двое-трое, беседуя низкими и невнятными голосами, не достигающими ушей единственной женщины в помещении. В воздухе витали запах пива и табачный дым.
Арден владела собой как никогда в жизни.
Поездка домой из Сан-Франциско обошлась без приключений. Дрю по-прежнему пребывал в эйфории от своих успехов на турнирах, а еще больше от того, что и Арден выглядела счастливой после посещения доктора. Что бы ее ни мучило, казалось, все исчезло без следа. Его сердце пропускало удар, и дыхание сбивалось каждый раз, когда он вспоминал безоглядность, с которой жена одаряла его любовью в тот день, целиком посвященный потворству сексуальным фантазиям. Любой женатой паре он порекомендовал бы выкраивать такие часы.
Арден, прежде страшившаяся возвращения на Мауи, теперь рвалась туда всей душой. Она грелась в огне триумфа Дрю и его любви. Весь долгий полет над Тихим океаном она с трудом держала руки подальше от мужа и использовала каждый предлог, чтобы дотронуться до него, и он отвечал ей тем же.
Мэтт ощущал их беспечность и находился в самом добродушном настроении. Он очаровал всех стюардесс, потом миссис Лаани усадила его на колени, и малыш заснул, притулившись к ее щедрой груди. Арден почувствовала ревность, но Дрю притянул ее к себе якобы «подремать». Много раз ей пришлось скрытно бить мужа по рукам, когда он заползал на запретную территорию.
Рон позвонил на следующее утро после их приезда.
— Самое время тебе ответить. На первые два звонка к телефону подходила твоя экономка, и я был вынужден отключаться.
— Не представляю, как переживу, что причинила тебе такое беспокойство.
— Наглеешь ни с того ни с сего? — Он мерзко захихикал. — Не забывай про должок.
— Где и когда?
— На том же месте. В два часа.
Арден повесила трубку, не сказав ни слова. И теперь ждала в той же самой кабинке, что и раньше. Презрев угодливое предложение официанта попробовать фирменный напиток, она сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях. Более того, перестала избегать взглядов посетителей и встречала их с достаточной долей высокомерия, чтобы заставить наглецов отворачиваться.
— Рада вернуться? — осведомился Рон, скользнув на сиденье напротив нее. — Удачно проехались?
— Да.
— Макаслин вернул себе имя. Гордишься, небось, таким знаменитым муженьком?
— Я гордилась бы им в любом случае.
Рон положил руку на сердце.
— Такая подобающая примерной жене преданность вызывает у меня нестерпимую жажду.
Он сделал заказ бармену, затем обернулся к ней:
— Интересно, он тоже гордился бы тобой, если бы узнал, что ты продала свое тело за пятьдесят тысяч долларов?