Если раньше ты не слышал моих рассказов, то не волнуйся. Просто продолжай читать, и я расскажу тебе ВСЁ быстрее, чем ты крикнешь: «ЧУШЕРДА!»
Итак, за это лето моей семье пришлось иметь дело с пиратскими сражениями, волшебными проклятиями, фрикадельками со вкусом помёта дриад, внезапными снежными бурями, семьёй йети, яростными грозами, армией стражников-гоблинов, зарослями хищных колючек, ожившей статуей прапрабабушки Дженнифер, говорящими сороками, гигантскими валунами, вырывающимися из-под земли… А ещё наших несчастных гостей чуть не съели гигантские сушёные головы. И ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЁ!
Миссис Венера, гигантская росянка из нашего сада, случайно слопала избалованного принца гоблинов…
Мы уже было решили, что хуже быть не может, как вдруг объявился мой давно потерянный прапрадедушка Окулюс Ноктюрн, который попытался уничтожить отель! А ещё он наговорил ужасные вещи про своего отца, Абрахама Банистера. Якобы тот был трусом и врунишкой. Поэтому теперь я и не знаю, что думать о празднике в его честь. Дедушка Эйб всегда был моим кумиром, но внезапно я стал сомневаться, что он этого заслуживает.
Нашу жизнь словно перевернули с ног на голову. А мои родители как будто сошли с ума! С тех пор как Окулюса увезли в куске льда на вершину Гималайских гор, мама и папа только и делают, что беспокоятся, не повредит ли вся эта история репутации отеля.
Не помогает и то, что волшебные существа ВСЕГДА суют нос в чужие дела! Зачарованные обои разболтали всем нашим гостям о случившемся. Теперь у бассейна и в грязевых ваннах не прекращаются разговоры о том, был дедушка Эйб обманщиком и мошенником или героем.
Поэтому родители пытаются ЕЩЁ БОЛЬШЕ, чем обычно, угодить гостям. Мама наняла в штат команду домовых, которые наводят в отеле лоск. Только поставишь кружку комкао на стол – и вот домовые её уже убирают. Никогда не видел отель таким чистым и аккуратным!
С драматичного визита Окулюса прошло три недели, и вот мы сидим в темноте на кухне и готовимся праздновать юбилей дедушки Эйба, а я никак не могу разобраться в своих чувствах.
– О-о, выглядит великолепно! – засмеялась Нэнси. – Ну какая я молодец! – Она хлопнула в обе пары ладошек и радостно захлопала восемью парами ресниц. – Пир для всей семьи!
Ой, наверное, самое время сказать, что Нэнси – паучиха. Точнее, огромный паук породы оркнейский грильяж. СЮРПРИЗ! Она работает в отеле с самого его открытия и уже давно стала близким другом нашей семьи.
– Что ж… – начал папа, обводя взглядом лица, освещённые свечами. – Кто хочет сказать несколько слов?
– Я! – просияла Нэнси, поднимая бокал с мушиным бренди. – За мистера Банистера! Без него и нашей дорогой Отрыжули мы бы не жили в этом замечательном отеле.
– БУЭ-Э-Э! – скривилась бабуля, а мы стукнулись кружками.
– За Абрахама! – воскликнула мама.
Папа весело кивнул мне, но я лишь пожал плечами, поэтому он переключился на старую троллиху:
– Отрыжуля, ты не хочешь сказать пару слов?
– Что? – рявкнула бабуля, выплюнув котлету из ленерыбы, которая полетела через всю кухню.
– Может, скажешь что-нибудь хорошее про Эйба? Он ведь был твоим мужем, – папа выдавил улыбку. – Просто говори от души.
Бабуля Отрыжуля уставилась на папу так, словно он затараторил на другом языке, а потом вдруг разразилась диким хохотом:
– ОТ ДУШИ?! ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ?!
Папа нахмурился.
– Эйб Банистер был старым дурачиной, – с ухмылкой продолжила бабуля. – Он был отвражасным мужем! Бесполезный, как пук в ларце! Вечно бормотал про всякую чушь типа любви-семьи и звал меня «ПУПСИКОМ» и другими залипкими словечками!
– Это так романтично! – сказала Нэнси, потянувшись за пончиком с перхотной посыпкой. – По-моему, звучит очень мило: ягнёночек мой.
– МИЛО?! – фыркнула бабуля. – Что тут милого, когда он отвалился в пампасы и оставил меня одну управлять этой грудой булыжников?
– Но, бабуля, Эйб не бросил тебя, он… откинул копыта, – пробормотала мама.
– Вот именно! Этот упырчатый коротышка укочерыжился и оставил меня тут с вами, затырками, в этой вонючей дыре!
Я заметил, как мама закатила глаза, и чуть не рассмеялся. Моя мама – обычный человек, и она часто забывает, что даже в полной темноте наши тролльи глаза видят её так же ясно, как днём.
– НЕ ЗАКАТЫВАЙ МНЕ ТУТ ГЛАЗА, РАНИ! – заорала бабуля, и мамино лицо исказила гримаса ужаса. – Ты ещё не выросла из тех лет, когда можно по сидельнику шлёпать, знаешь ли. Вы тут все воркуйте и мурчите про старого урыжка, но я слюнями сочить уж точно не буду!