– Что такая достопочтенная дама, делает здесь одна? – пытливый взгляд темных глаз буравил молодую девушку.
Она немного помолчала, потом оглянулась наверх, к началу лестницы. Тетя и Никитка уже спускались следом за ней.
– Я не одна. Я путешествую с тётей и дядей.
Молодой человек вручил ей шляпу, как-бы колеблясь. Он был таким смуглым и таким худым, что девушка невольно вспомнила про своего болезненного брата. Ох, уж эти предательские слезы…
– Не лучшее время для путешествий вы выбрали! Город делят между собой власти и банды. А молодым, красиво одетым девушкам вроде вас, так вообще не стоит показываться на улице.
– Спасибо, я это учту,– ответила она, прижимая к себе шляпку. – Мы скоро отплываем. Путь наш лежит в порт,– девушка взглядом указала на доки внизу.
Тетя Лиза уже была рядом. Мальчишка развернулся, чтобы уйти, но напоследок предупредил:
– Я бы на вашем месте в порту, тоже был осторожней, там много невоспитанных матросов!
«Ох, уж эти изумрудные глаза, с застывшими в них слезами. Хоть стихи им посвящай!»– замечтавшись, парень скрылся из вида.
Палестина 1924 год.
На пароходе, подплывавшем к берегам израильского города Хайфа этим вечером, было шумно. Работали казино, играла музыка. Красивые женщины в ярких платьях пили шампанское, заигрывали с британскими офицерами и танцевали чарльстон.
Огромный зал с хрустальной люстрой, свисающей с потолка словно волосы «Медузы», был обшит золотыми фресками. А пол полностью покрывал персидский ковер красного цвета.
Еврей-эмигрант устроился в одном из залов казино, за столом для игры в макао. Азартная игра была запрещенной, поэтому вокруг столика посторонних глаз не было. Напротив сидел английский лорд со своей свитой, состоящей из трех офицеров британской королевской гвардии.
Еврей казался излишне громоздким и неотесанным в окружении столь высокопоставленных людей. Толстое брюхо и блестящее от пота лицо обрамленное черными пейсами1, ( 1 Пейс– длинные неподстриженные пряди волос у верующих евреев), выглядывающих из-под черной шляпы, создавали отталкивающее впечатление.
Люди за столом говорили вкрадчиво, посматривая по сторонам.
Музыка заглушала их беседу. Еврей обратился к аристократу на английском языке, коверкая слова:
– Картина здесь, со мной,– он похлопал рукой по черному кейсу, лежавшему на коленях, зажатым между его животом и дубовым столом оббитым зеленым бархатом.
– Мне нужно на неё взглянуть,– ответил оппонент. Звали его лорд Стенли Томас. Он был графом и полковником Его Величества короля Георга V.
– Конечно-конечно,– чёрные глазки еврея «забегали по сторонам», когда он принялся открывать кейс.
Толстяк достал свернутое в «трубку» полотно. Все за столом замерли, когда он развернул картину. На ней была изображена пышная светловолосая женщина, с неприкрытой грудью, смотревшая в зеркало, которое держали херувимы.
– Тициан…,– ахнул лорд Стенли.
Еврей поспешил спрятать картину назад в кейс.
– Как вам удалось вывезти её из России?– спросил граф.
– Община секретов не раскрывает,– улыбнулся еврей.
– Что вы хотите за неё?– продолжил лорд Стенли.
– Сто тысяч фунтов стерлингов в британских облигациях на предъявителя.
– У меня при себе нет такой суммы.
– Через полтора часа мы сойдем на берег, уверен, там вы сможете связаться с вашим банком.
Лицо еврея все больше покрывалось потом.
Один из офицеров наклонился к лорду и что-то шепнул ему на ухо.
– Да, но мне напомнили, что здесь, на корабле имеется галерист,– взгляд голубых глаз лорда пронизывал толстяка насквозь,– давайте проверим полотно на подлинность. Не хочу, чтобы на берегу, меня ждал неприятный сюрприз.
За галеристом послали самого младшего офицера. Лондонский эксперт в области живописи сидел в соседнем зале, за круглым столом. Он наблюдал за кабаре, отплясывающим на сцене, и курил кальян. Молодой офицер наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Вместе они вошли в казино, и теперь эксперт в области живописи, сидя между евреем и лордом, рассматривал картину.
– Это очень похоже на подлинник! – в итоге изрёк он. Глаза его светились, руки потели от возбуждения. – Подумать только – Тициан! «Венера с зеркалом»!
Галерист также работал реставратором в британской галерее искусств. После Первой мировой войны многие шедевры были выкрадены из музеев и частных коллекций, а некоторые навсегда утеряны. Поэтому он путешествовал и давал консультации музеям и коллекционерам по всей Европе вот уже целый год.