Разговор достиг кульминационной точки. Это как раз и был тот момент, к которому Анатолий тщательно готовился, многократно прогоняя в мозгу возможные варианты. И хотя сейчас решалась его карьера и дальнейшая офицерская судьба, он, к своему удивлению, волнения не испытывал, напротив, появилось ощущение какой-то веселой злости, как перед схваткой. Только сейчас его врагами были не американский империализм или исламские террористы, а система агентства, давшая кому-то право не вникать в человеческие проблемы и одним росчерком пера вершить чужие судьбы. Приписываемое Сталину изречение «Кадры решают все!», закосневшие аппаратчики трактовали в том смысле, что кадровые органы могут тасовать людей, как им заблагорассудится.
Сидевшие перед Давыдовым кадровики явно смаковали эффект от произнесенной полковником фразы, по их расчетам наступало время, когда майор должен был стушеваться, посыпать голову пеплом. Но майор Давыдов считал иначе, и он прервал возникшую в разговоре паузу.
— Насколько я знаю, приказ еще не подписан и существует только в форме проекта.
— Это дела не меняет, он будет подписан, и вам, как офицеру, придется его выполнить! В противном случае разговаривать нам придется в военной прокуратуре.
Давыдов скосил глаза на щеголеватого «распределяста», тот аж весь светился от удовольствия, ну как же, сейчас, прямо на его глазах, начальство наглядно показало, как они, элита агентства, могут ставить на место рядовых сотрудников.
Анатолий ровным тоном произнес:
— В качестве офицера чего и что именно вы собираетесь сказать в прокуратуре?
— То есть? — переспросил полковник. — Вы являетесь офицером агентства, и отказываетесь выполнить приказ старшего начальника.
— С чего вы взяли? — невозмутимо произнес Давыдов.
— А вы о чем думали, когда контрактик с нами подписывали? — злорадно произнес доселе помалкивавший «щеголь», от предвкушения «пира хищников» его лицо прибрело оттенок, близкий к цвету галстука. — Теперь придется отрабатывать…
— Какой контракт? — вежливо поинтересовался Давыдов.
— Что значит «какой»? Такой как все, с агентством, — озадаченно произнес полковник. — Хватит дурака валять, мы что, по-вашему, сюда всех желающих…
Перебивать старших по званию обычно Анатолию не свойственно, но сейчас он не выдержал:
— А вы его видели?
— Кого?
— Не кого, а что. Мой контракт, который я якобы заключал с агентством.
Полковник повернулся к «щеголю»:
— Где его контракт?
— В личном деле, Владимир Семенович, — отозвался «щеголь». — Дело Салий попросил для ознакомления. Принести?
— Пулей! Одна нога здесь, вторая там!
«Щеголь» сорвался с места и исчез за дверью. В сражении снова наступил перерыв. От нечего делать полковник еще раз перечитал рапорт Давыдова, будто надеялся найти в них что-то новое. Оторвавшись от бумаг, он кивнул в сторону стула:
— Присядь пока.
Через пару минут нарисовался запыхавшийся «щеголь», в руках у него было Давыдовское личное дело.
— Одну минуту, Владимир Семенович, — произнес он, развязал тесемки папки и стал лихорадочно перелистывать ее содержимое. Цвет лица его при этом стал неудержимо меняться от розового к белому. Несколько раз пролистав подшитые в папку документы, он севшим от волнения голосом произнес:
— Контракта нет.
— Что?!
— Нет его.
Иванов в своем углу тихо хихикнул, но тут же сник, придавленный тяжестью сурового начальственного взгляда.
— Как нет? — Полковник с удивлением повернулся к Давыдову. — А где же он?
— А его никогда и не было. Когда этот хлопчик к нам приезжал контракты заключать, я в патруле стоял, на Невском проспекте, маршрут № 2. Можете проверить.
— Как же вы у нас служите?
— На птичьих правах, — пожал плечами Давыдов. — Так что в прокуратуре вам сказать нечего, а я могу сколько угодно распинаться о своих гражданских правах. Ну что, поехали?
— А с МО вы контракт подписывали?
— Не успел, у нас часть как раз разгоняли, и те, кто собирался продолжать службу, заключали их на новом месте.
— Получается, что ты вообще непонятно кто, не военный и не гражданский.
— Нужно сейчас же контракт заключить, — начал было малость отошедший «щеголь», это была его недоработка, и он стремился ее поскорее исправить.
— Я что, похож на идиота? — осведомился Давыдов. — Новый контракт, хм! Да я его заключу либо после назначения в отдел полковника Салия, либо с командиром части ПВО, выдавшим мне отношение.
— Ну и что будем решать? — мрачно произнес полковник.
Давыдов снова пожал плечами, добавить ему было нечего.
— Московской прописки у вас нет? — спросил Емельянов.
Давыдов радостно кивнул, это была еще одна преграда на пути к новому месту службы, теперь настало время разрушить и ее.
— То есть агентству придется пробивать вам в Москве квартиру. Директор идет на это неохотно.
— У вас есть мой рапорт.
— На перевод специалиста, выученного на деньги агентства в другое ведомство…, — осторожно подал голос «щеголь».
— Ты вообще молчи! Профукал, так держи язык за зубами. Придется включать его в число тех, что идут в нашем лимите. Кто-то из сынков начальства вылетит, а он останется. Я постараюсь довести до заинтересованных лиц, по чьей вине это произошло. Ладно, майор, служи, только учти, при мне подполковника ты хер получишь, — мрачно произнес Емельянов.
— Майор — тоже неплохое звание. Майора Отто Скорцени, например, во всех учебниках про спец-операции найти можно, а этим не все генералы могут похвастаться, — блеснул эрудицией Анатолий.
— Черт с тобой, служи, если у Салия место есть.
— Там должность на ранг выше, чем у него сейчас, — вежливо прокомментировал происходящее Иванов.
— Видите, как все хорошо складывается, — ехидно произнес Давыдов.
— Иди, иди, ты сначала срок на подполковника выслужи, вундеркинд, — устало произнес полковник.
— Есть, — Давыдов четко повернулся и вышел из кабинета.
— Ну что? — выпалил дежуривший под дверью Сухов.
— Взяли, — лаконично отрапортовал Анатолий.
В отдел Давыдов и Сухов возвращались победителями, Анатолий сразу же предложил отпраздновать «назначение». И выпивка, и закуска нашлись в одном из киосков на углу Лубянки и Кисельного. На протяжении всей пирушки вид у Салия и Рязанова был скорее обескураженный, чем обрадованный или удивленный. В разгар веселья на столе у полковника зазвонил один из телефонов. Определив, который именно аппарат трезвонит, полковник трусцой метнулся к столу и, предостерегающе поднеся палец к губам, снял трубку. Затем Альберт Талвович минуты две с кем-то общался, причем смысл беседы присутствующим понять было трудно, так как полковник большей частью односложно отвечал. Как Давыдов ни напрягал слух, так ничего и не понял. А из серии «так точно» и «никак нет» особых умозаключений не построишь. К концу телефонного разговора вид у Салия стал еще более озадаченным. Закончив говорить, он уставился отсутствующим взглядом в пространство и, похлопывая не прекращающей издавать короткие гудки трубкой по ладони, обернулся к Давыдову и Сухову:
— Ну ладно, армейцы, какие у вас планы на ближайшее время?
— Вообще-то у нас еще неделя отпуска… — неопределенно протянул Денис.
— Оформить документы и заняться переездом, — более конкретно высказался Анатолий.
— Переезд и отпуск придется отложить, догуляете потом. Придется заняться делом.
— Каким?
— Нужно демонстрировать гостехкомиссии результаты нашей деятельности.
— Что случилось? — поинтересовался главный инженер.
— Гендиректор опять светанулся со своим лайнером. Этот задрюченный Як-42 и без того у остальных силовиков как бельмо на глазу, так они еще вздумали нарушать на нем установленный режим полета. Что и естественно, никакие коридоры воздушного пространства не предусматривают катания директоров московских банков с телками вокруг останкинской телевышки. МО и ФСБ-шное начальство тут же вывалили информацию о деятельности летающего отеля на заседании комитета обороны. С фотографиями и материалами объективного контроля. При этом они жестко потребовали объяснить, на что именно в агентстве уходят бюджетные средства. Придется показывать.