Вокруг было шумно. Шмае очень хотелось поговорить с Васей, узнать, куда он девался после последнего ранения, как сложилась дальше его судьба, но решил, что сейчас не время — надо будет позвать их сегодня к себе и потолковать обо всем. Вместе с тем он уже прикидывал, как соорудить для них жилище, и решил пока что приютить их у себя.
Еще одна зима прошла в больших хлопотах. Весна началась дождливая, буйная и предвещала хороший урожай.
Эта весна принесла с собой в поселок новую радость. Впервые после военных лет появилось сразу несколько молодых матерей. И все они, словно сговорившись, родили девочек. Шмая сказал, что это хорошая примета: значит, больше не будет войн, если уже не рождаются на свет будущие солдаты.
Но не успел он рассказать, откуда взялась эта примета, как ему принесли новую радостную весть. И принес ее Вася Рогов. Он примчался из района, сияющий, счастливый, и, обняв своего «батю», крикнул:
— Можете меня поздравить! Сегодня у меня родился сын!
— Что? Как это — сын? — удивился Шмая. — Новый солдат! — Но все же обрадовался и горячо поздравил молодого отца с первенцем.
Однако старик подумал, что только радоваться по этому поводу — мало. Ведь от того, что люди поздравляют счастливого отца, сыт-доволен не будешь. Нужна теперь, как воздух, крыша над головой. Пока придут молодые в себя, надо их принять. В свой дом. Но он еще стоит, бедный, без крыши, а в землянку молодую мать с ребенком не возьмешь. К тому же Вася заслужил того, чтобы жить в тепле и чтобы на голову дождь не капал.
И, отложив все дела, Шмая-разбойник собрал свою могучую бригаду и повел ее на штурм своего дома.
Вся улица взялась помогать.
Сказать, что жена, Рейзл, была в восторге от того, что после стольких мытарств ей придется ютиться с соседями, нельзя. Но она поняла, что ей ничего не поможет. Таков он, Шмая, — для людей он готов последнюю рубаху с себя снять, тем более, для этого русоволосого сибиряка, которого любил, как родного сына.
Уж ладно, решила она про себя, пусть с соседом, но в своем доме. Сколько же можно мучиться в землянке? Девочки не имеют своего уголка!
Но недаром люди говорят, что нашему Шмае-разбойнику везет в жизни! Когда дело близилось к концу и жена начала было ему намекать, Шмае, что, мол, лучше было бы оборудовать для молодоженов комнатку в клубе, прибыла от Мишки телеграмма. Сын сообщал, что Оля родила двойню — двух дочерей-красавиц — и завод выделил им хорошую квартиру. Все это, конечно, хорошо, но как же может Оля одна справиться с таким детским садом? Можно было бы вызвать Олину мать, Марину, но, как на грех, та заболела и не может выехать…
Что ж поделаешь, думала Рейзл. На первых порах ей придется помочь детям. Они ведь еще молоды и так беспомощны!
И, недолго думая, собралась в путь-дорогу.
Шмая и Вася Рогов со своим маленьким и шумливым семейством готовились отпраздновать новоселье.
Года через три после войны в один из воскресных летних вечеров Шмая-разбойник взял лом в руки, созвал всех соседей в свидетели и стал разбивать свою землянку. Это была последняя землянка в «Тихой балке». Эту работу он делал с большим наслаждением. Ему помогали все соседи.
Казалось, с тех самых пор, когда люди научились уничтожать жилища, города и села, это был первый случай, когда все радовались и все были в восторге. Шутка сказать — последняя землянка! Последнее напоминание о войне!..
Немало воды утекло с тех пор.
За это время несколько раз старый клен у калитки кровельщика сменял свой наряд, а лицо хозяина покрывалось все новыми и новыми морщинами, голову щедро посеребрила седина. На виноградной плантации наливались соком виноградные грозди, а в чанах виноделии играло буйное молодое вино. Поселок помаленьку рос и молодел. К небу тянулись стройные тополя, и тихие воды Ингульца по-прежнему переливались под солнечными лучами и в лунном сиянии всеми цветами радуги.
Каждое утро, когда просыпаются петухи, неторопливым, размеренным шагом идет на работу наш старый кровельщик, и его почтительно приветствует стар и млад.
Сердце его радуется, когда он смотрит на новые дома и постройки. Как-никак везде он здесь приложил руку, здесь есть значительная толика его труда, его души. Радостно еще и оттого, что есть порох в пороховницах, — силы его еще не покидают.
И кто же этого не знает — когда ты вечно в хлопотах, в труде, забываются старые раны и болячки, как-то легче дышится и сам, кажется, молодеешь, душой и телом.