А потом застывшая в неестественной позе фигура с грохотом рухнула и утонула в тумане.
В лаборатории всё смолкло. Тишину нарушало лишь гудение оборудования и баков. Кто-то невысокий поднялся и встал рядом со мной, нетвёрдо держась на коротких ножках.
– Бенно! – воскликнула я, отметив, что сказала это вслух. Мой голос снова был слышен не только мне, но и окружающим. Я попыталась подняться на ноги, ощущая в них сильное покалывание. Казалось, они просто затекли.
Бенно наклонился, обнял меня и зарылся лицом мне в волосы.
– Это было так ужасно! – всхлипнул он, и я почувствовала, как волосы у меня намокли.
Я перевернулась и крепко прижала к себе Бенно.
– Дай мне руку, – раздался мой любимый голос. Надо мной склонилось лицо Матса. Он помог мне подняться на ноги и крепко прижал к себе, чтобы я снова не завалилась на пол. У меня по коже вновь побежали мурашки, но на этот раз дело было не в остаточном действии «Мглы окаменения», а во взгляде Матса. Он смотрел на меня, и его карие глаза излучали тепло. Прямо как раньше, до всей этой истории.
– У тебя получилось, – прошептала я ему.
Матс покачал головой и улыбнулся:
– У нас получилось. У нас обоих. Ароматекари навсегда. Помнишь?
В ответ я лишь кивнула, не в силах сказать что-то ещё. Я просто была счастлива – невыразимо счастлива, что он снова был на моей стороне.
Только теперь я заметила, что дворецкий тоже зашевелился. Он растерянно крутил головой, озираясь вокруг. Я с облегчением поняла, что «Аромата конечности» хватило и на него и теперь он постепенно освобождается от действия «Тумана верноподданничества».
Все остальные вокруг тоже пришли в движение. Камилла уже стояла на ногах и беспокойно вглядывалась во мглу за стеклянными дверями. Бонски тоже поднялся и помог встать на ноги Элоди. Леон потирал голову и недовольно бурчал, что набил шишку.
– Идём, идём. Сюда! – Голос Бенно мгновенно вырвал меня из безмятежности. Но, как оказалось, мой младший брат обращался вовсе не ко мне, а к Леону. Он за руку тащил его к лестнице, ведущей наверх, туда, где располагались крышки гигантских баков.
Я насторожилась.
– Что ты там забыл? – крикнула я самым строгим своим старшесестринским тоном, на который была способна.
Бенно остановился и, уперев руки в бока, повернулся ко мне:
– Ты что, не видела, что этот дурак налил в бак?! Разве это можно так оставить?! Ведь нет же, правда? – Бенно вновь схватил Леона за руку и потянул дальше.
– Что ты задумал?! – Я вместе с Матсом бросилась им вдогонку.
– Эту штуку в баках продавать нельзя! – воскликнул Бенно.
– Верно, – признала я. – Но разве мы можем что-то с этим поделать?
Ведь «Аромат конечности» был уже истрачен.
– Смотри! – Бенно взобрался по лестнице и теперь стоял на площадке у крышек баков. Он схватил шланг, которым совсем недавно воспользовался Сирелл, чтобы добавить в бак своё зелье, и потянулся рукой к заглушке.
– Нет! – хором закричали мы с Леоном.
– Почему? – возмущённо посмотрел на нас Бенно и, достав из кармана «Гадкую вонь», легонько встряхнул его и поднял руку с флаконом повыше. Я повисла на перилах. Хоть это и вызывало во мне протест, приходилось признать: идея не так уж плоха.
– Ладно! – крикнула я Бенно. – Но хорошенько зажми нос, понял? Крепко-крепко!
– Зажму крепко-крепко, – согласился Бенно. Он уже открыл флакон, и из него сразу же поднялось маленькое жёлто-зелёное облачко. У Леона мгновенно начались рвотные позывы, но мой бесподобный младший брат быстро вставил шланг в горлышко и захлопал в ладоши. – Готово! Теперь эта штука никому не навредит. Все будут от неё разбегаться! – Бенно повернулся ко мне. – Во все стороны!
– Ты просто гений! – Леон провёл рукой по светлым волосам моего брата. – Мы-то все под конец чуть не забыли про главное. Какое счастье, что с нами был ты!
Мы быстро сбежали по ступенькам и присоединились к остальным. Камилла о чём-то взволнованно говорила по телефону – так быстро, что я не могла разобрать ни слова из её французского. Матс смотрел на нас и улыбался. Только Бонски с Элоди куда-то делись.
Я обнаружила их обоих у раздвижной двери. Элоди, прижав ладони к стеклу, смотрела вниз, на отца, неподвижно лежащего на полу, словно опрокинутая статуя. Бонски с опущенной головой стоял сзади, положив на плечо Элоди свою огромную ладонь.
Мне вспомнилось, что Бонски раньше был телохранителем Сирелла, поэтому эти двое наверняка знают друг друга ещё с тех времён. Возможно, Элоди росла у него на глазах. Никто ведь толком не знает, что выпало на долю Бонски. На сердце у меня потяжелело. В последние несколько часов я всей душой ненавидела Элоди. Да и она сделала для этого всё возможное: совершенно осознанно напичкала меня «Туманом верноподданничества». И не меня одну – Матса тоже!