– Как жаль! – тяжело вздохнула Вайолет. – Махараджа был таким милым человеком!
– В статье сказано, что он умер во сне, – сказал Бенедикт. – Ему было девяносто два года. Тут пишут, что махараджа всегда был человеком эксцентричным и это отразилось в завещании, которое он оставил. Оно весьма странное.
– А что в нём странного? – спросила Вайолет.
– Махараджа завещал лишь небольшую часть денег своей племяннице и слугам, а всё остальное – Махарани. Но это не человек, а… какаду! Теперь птица должна решить, кому достанется всё богатство. Как я понимаю, именно она изображена на первой фотографии?
– Верно, – кивнула Вайолет. – Помнишь, я вам о ней рассказывала. Она разогнала окруживших меня обезьян. Удивительная птица!
– Возможно, ты права, – пожал плечами Бенедикт. – Однако не думаю, что это хорошее решение – оставить попугаю наследство, которое оценивается… ух ты, сколько в этой цифре нулей! А ещё тут сказано, что Махарани владеет тайной спрятанного сокровища. Интересно, что это значит.
– Твоя крёстная Селеста наверняка что-то об этом знает, – сказала дочери Камилла. – Можно спросить у неё, хотя она сейчас где-то в районе Южного полюса фотографирует пингвинов.
– Эй, Пудинг, ты съел все мои кексы! – воскликнула Вайолет, глядя на свою пустую тарелку. Пудинг виновато поплёлся прочь, едва волоча свой раздувшийся животик.
Спустя несколько дней в Лондон вернулась Селеста. Она не собиралась оставаться здесь надолго – собственно, это была лишь короткая остановка перед поездкой в Гренландию. Сидя в гостиной Реми-Робинсонов за чашечкой чая, она поделилась с ними последними новостями.
– Бедная Хари! Она очень обеспокоена, потому что целиком зависела от махараджи. Конечно, у неё есть сбережения, но их хватит всего на пару месяцев, чтобы содержать приют.
– Да, дела! – вздохнул Бенедикт. – Но скажи, Селеста, как понимать слова о том, что Махарани владеет тайной спрятанного сокровища?
– Видишь ли, люди считают, что птица знает, как найти спрятанное сокровище махараджи. Так это или нет – загадка. После его смерти Махарани не произнесла ни слова. А Энджел, которая едва не сошла с ума из-за того, что дядя не оставил ей всё наследство, рассказала газетчикам, что птицу уже несколько раз пытались украсть. Да тут ещё премьер-министр Индии издал закон, который ограничивает время поисков наследника. Если до апреля Махарани не заговорит, все деньги махараджи будут переданы в государственную казну.
– Вот как? – воскликнула Камилла. – Значит, до Пасхи всё должно решиться – она в этом году как раз в апреле. Ждать осталось недолго.
– А кто присмотрит за Махарани? – спросила Селесту Вайолет.
– В завещании опекуном птицы назван Раджеш, так что Махарани в надёжных руках.
Вайолет согласно кивнула. Она знала, что Раджеш позаботится о Махарани, но бедняжка всё равно будет сильно тосковать по махарадже. А ещё девочка волновалась о том, что ждёт сиротский приют, если птица не заговорит…
Пару недель спустя, поздним вечером накануне Дня святого Валентина, когда Вайолет уже готовилась ко сну, в дверь Реми-Робинсонов неожиданно позвонили. Камиллы и Бенедикта дома не было – они ушли на ужин к друзьям, за старшую в доме оставалась Норма.
Она пекла для Эрнеста праздничный торт-валентинку и в этот момент занималась очень ответственным делом – наносила на него глазурь. Иными словами, она не могла открыть дверь и попросила сделать это Вайолет.
Девочка скатилась по перилам вниз, на первый этаж, и посмотрела в дверной глазок. Она не могла поверить своим глазам! У двери под огромным зонтом стоял Раджеш, в руке у него была клетка с нахохлившейся Махарани. Разумеется, Вайолет немедленно открыла им дверь.
– Раджеш! – воскликнула она. – Какими судьбами? Заходите, не стойте под дождём!
– Вайолет, здравствуй! Я здесь, чтобы попросить тебя присмотреть за Махарани! – взволнованно сказал Раджеш. – Я увёз птицу подальше от госпожи Энджел, потому что та очень жестоко с ней обращалась. Мне кажется, какаду опасно оставаться в Бошире. Госпожа Энджел постоянно твердит о каких-то подозрительных личностях, которые то и дело пытаются похитить Махарани. Но никто никогда не догадается искать её здесь. Пожалуйста, позаботься о ней! Это всего на месяц, потом я вернусь. А теперь я должен поскорее уйти – на тот случай, если за мной следят.