Люди догнали нас лишь спустя какое-то время, и писарь наконец обнаружил мумию Памиу.
– Визирь, посмотрите-ка сюда. Саркофаг кота тоже украли. Ещё один бесценный объект!
– Составляйте список, писарь. Нужен список. – Постепенно отходя от своего первоначального гнева, визирь бродил по погребальной камере. – Записывайте всё, что пропало. Всё, что отсутствует там, где должно быть. И главное, найдите, как воры пробрались сюда. Мы не сможем поймать их, пока не поймём, как они всё это провернули.
Вместо того чтобы усесться с доской для письма, писарь впихнул свои принадлежности Кенамону.
– Эй ты. Начинай рисовать. Мне нужны описания всего ущерба, который мы видим.
– Нигде нет даже намёка на вход, – сообщил капитан, исследуя стены. – Я не понимаю, как они это сделали.
Он опустил свой зажжённый факел, в камере стало темно, и мы все оказались погружены в довольно жуткую атмосферу.
– Ануууууууууубис.
Легчайший шёпот выдохнул это имя, но я навострил своё ухо, как только услышал его. Все замерли, а визирь с писарем уставились друг на друга дикими глазами.
Миу слегка подтолкнула меня лапой. Она смотрела на Кенамона, и я заметил, что он был единственным из людей, кто не выглядел напуганным. В его глазах даже промелькнул огонёк. Я вспомнил, как Сабу говорил, что мальчик любит повалять дурака. Что он имел в виду? Что мальчик любит разыгрывать других? Может, он и есть этот шептун? Или же это бог мёртвых, предостерегающий нас, призывающий уйти?
Я обернулся к входу в туннель и охнул от испуга. К нам приближались две фигуры на негнущихся ногах. Они тихонько постанывали, и полоски ткани, в которые они были замотаны, трепетали в причудливых бликах света от пламени факелов.
– Мумии! – взвизгнув, я спрятался за погребальным сосудом.
– Визирь, – сказал капитан, – это стражники, на которых напали в скалах.
Ох.
– Сложно было не перепутать, – сказал я Хепри, фыркающему от смеха у меня на макушке. – Все эти бинты могут обмануть любого.
Я вышел из укрытия.
– Расскажите визирю, что с вами случилось, – приказал он мужчинам.
У одного из них, что был повыше ростом, была подвязана рука, и он сильно наклонял голову, словно она болела.
– Мы вместе были в дозоре, мой господин. Ночь была безлунной, и это было непросто. Но нам светили звёзды. – Он замолк и прикусил губу.
– Продолжай, – сказал капитан.
Голова мужчины опустилась ещё ниже.
– Сразу после полуночи мы услышали, как в каньоне воют шакалы. Обычно они так сильно не шумят, и мы решили, что нужно пойти посмотреть, что случилось. А потом они набросились на нас – десятки шакалов, все сразу, побежали прямо на нас, и мы потеряли друг друга из виду. Я стал взбираться на скалу, чтобы оторваться от них, но когда я повернулся… – Стражник закрыл глаза, словно не хотел вспоминать.
– То что? – потребовал продолжать визирь.
– Я увидел огромную шакалью голову. – Парализованный ужасом мужчина с трудом выговаривал слова. – Это был бог Анубис, и он был зол. И это последнее, что я помню.
У второго стражника, что был ростом пониже, голова была забинтована, а одна из ног – загипсована.
– Я тоже побежал, мой господин. Но потом услышал крик. И тогда я увидел великого бога Анубиса, поднимающегося передо мной, с полными руками золота и драгоценностей. – Его голос задрожал при одном воспоминании. – Божественная сила подчинила меня, и он стёр мою память. Больше я ничего не помню.
Визирь казался обескураженным. Как и писарь. Если честно, я и сам был обескуражен.
Я взглянул на Кенамона. Он казался таким же напуганным, как и все остальные. Огонёк в его глазах исчез.
– Я даже не знаю, что и думать. – Капитан оглядел гробницу тревожным взглядом. – Мы допросили их по отдельности, конечно же, но детали совпадают. И они оба поклялись, что их показания правдивы.
Факел замерцал, и в камере стало ещё темнее. В такой жуткой обстановке легко было представить тёмную волчью морду, вырисовывающуюся на фоне ночного неба. И в затянувшейся тишине почти можно было услышать тихие шаги бога-шакала, приближающегося к нам.
Меня затрясло. Хепри спрыгнул на пол, словно ему для спокойствия нужно было почувствовать твёрдую почву под ногами. Даже Миу выглядела обеспокоенной.
– Может ли это быть правдой? – сказал капитан почти шёпотом. – Может ли Анубис ходить по этой Долине?
Визирь уставился на настенную роспись перед собой, изображающую бога с чёрной головой шакала, взвешивающего сердца мёртвых. Она притянула и мой взгляд.