— Ушли, кажется. Ох до чего он приставучий, Кирилл Маркович-то. Я, право, притомилась бегать от него. Уж декабрь к концу подходит, а он все никак не уедет обратно.
Однако едва явился и ушел контролер, дверь купе снова отъехала в сторону и на пороге показался исправник. Он широко улыбнулся, дернув гусарскими усами, будто на руках была пара тузов, не меньше, и методично задвинул щеколду.
— Ну что, — проронил он хрипловатым пропитым голосом и отер красный с мороза нос. — Удрать думали, голубки?
Адвокат побелел и потянулся в карман за носовым платком — в купе тотчас же повисло тяжелое винное амбре, ибо Делин крепко злоупотреблял парижским порто. На мгновение воцарилась мрачная тишина, все смотрели друг на друга с напряженным ожиданием. Герши постукивал зубами под белоснежным батистовым платком. Тут Ромэн не выдержал и вскочил, с гневным выражением лица вскинув руку с револьвером, наставив дуло на исправника. Делин ответил тем же: выпростал свой пистолет, но с медлительным и надменным спокойствием, мол, куда вы денетесь, сударь.
— Тише, тише, господа, — воскликнула Ульяна, приподнявшись и не сдержав улыбки. — Спрячьте оружие! Ивану Несторовичу мы нужны живыми.
— Вижу, вы, египетский принц, живы-здоровы. О вас молва идет по всему городу Парижу, — прошипел исправник. А потом как гаркнет во все горло: — Да только я ничегошеньки не понимаю в вашем сюси-муси языке! Ни в посольстве узнать, ни у филеров русских. Ни перед кем показаться не могу! После того как побывал в доме у покойного барона Рейнаха[20], чтоб его все духи ада забрали.
— Очень даже напрасно, — проворковала Ульяна. — Напрасно, говорю, боитесь. О вашем посещении в доме барона не знает ни одна живая душа, как и о посещении Ивана Несторовича.
— Ой врешь, подлая ты бюловская…
— Не сметь говорыть дур-рно о моя невеста, судар, — воскликнул Ромэн, уже довольно хорошо освоивший русский.
Пытливый юноша, едва узнав, что девушка из России, тотчас же попросил ее стать для него учительницей русского языка, поведать о русских традициях и истории. До того ему полюбилась Элен Бюлов с ее эксцентричной философией и манерой себя подать, что мнилось Ромэну, в России этой самой все люди такие. В сущности, он не ошибался.
Самым большим козырем Ульяны был знаменитый русский «авось». И именно этот волшебный «авось» помогал ей попадать, а потом с блеском выпутываться из самых щекотливых ситуаций.
Лицо Делина дернулось в удивленной гримасе.
— Так вы по-русски разумеете, ваше высочество?
— Да, и недурно, — с достоинством ответил Лессепс и добавил словоерик: — «-с».
— Ну тогда я отсюда не уйду, пока вы мне все доподлинно не расскажете, что с бароном произошло.
— Он умерэть. От апоплексия. Р-разве месье Иноземцев не сказать вам этого?
— Кирилл Маркович, — Ульяна улыбнулась, вынула из муфты затянутую в атлас руку и положила ее поверх руки исправника, принуждая опустить пистолет. — Я вам ведь обо всем доподлинно рассказывала уже, ну сколько можно? А вы мне все не верите. Барон был нехорошим человеком, это истинная правда. Он понес заслуженную кару. А вот Иван Несторович оказался куда благородней и отважней вас. Он остался и спас Ромэна.
— За что ему дарыть мой дэдушка замок в Бэрри, — закончил юноша, и по физиономии его было видно, что он приложил немало усилий, чтобы, как дитя, не показать Делину язык.
— Да ну? — Кирилл Маркович от изумления опустил пистолет. — Замок? Иноземцеву? И он сейчас в нем преспокойно поживает и добра наживает. Так, что ли?
— Именно так он и пр-роисходить, — ответил Ромэн.
— Произошло, — поправила Ульяна. — Без он. Именно так все и произошло.
— О, вер-рно, — просиял Лессепс, приводя Делина в бешенство своей лучезарной великосветской улыбкой.
— Вот дьявол! — воскликнул исправник, отчаянным взором обведя купе. — А я все это время перебивался, как мог, крохи на билет до Петербурга копил. — А ему, значит, французское поместье жаловали?
— Не завидуйте ему, Кирилл Маркович, — Ульяна взяла исправника под руку и усадила рядом. Тот обессиленно повиновался. — Несчастный человек Иван Несторович. Никакие замки ему не нужны. Он, между прочим, уже дважды пытался его месье Лессепсу вернуть.
— Да, да, так оно и есть, — поддакнул Ромэн, глядя на Ульяну.
Та чуть заметно кивнула, мол, правильно сказал, молодец, без ошибок.
И родилась в голове мадемуазель Боникхаузен фантазия — Делина с собой позвать. Тот весьма полезным может оказаться в столице государства российского. Если не удастся отговорить Иноземцева вернуться, тогда хоть, возможно, бывший чиновник дневник его раздобыть подсобит. Самому доктору нипочем документ не вернут, сколько ни проси, а вот Делин знает, какие крючки к дверям-то в Архиве Полицейского Управления подобрать. Авось получится.