— Ваша роль — доставить нам всю информацию. Завтра видно будет. Но ночь перед Рождеством обещает быть… — тут Ульяна сделала торжественный жест заправского циркача, разведя руками невидимый занавес, — не-за-бы-ва-а-аемой.
Сердце Делина похолодело. А как увидел то, что девушка и юный миллионщик из Парижа перекинулись шкодливыми взглядами, а следом многозначительно улыбнулись во все тридцать два зуба, совсем ушло в пятки.
Но про Михайлова он все подчистую выведал. Повезло. В ту же ночь, отправившись на Апраксин двор, знакомых стал искать по кабакам и по игорным домам, повстречал-таки одного знакомого филера в отставке, затем другого. Ведь всех, кто в деле бюловском участвовал, поувольняли, не назвав причины. Не любили чиновники дел, которые в воздухе повисали, не любили преступников, которых изловить не удалось. Всегда удобно закрыть глаза на промахи по службе, это и для отчетности удобней, и хлопот меньше. Сам таким был, чего опять же греха таить.
— С людьми им легче обойтись дурно, чем с бумагами. Бумагой в нашем мире поболе дорожат… Эх!.. Дневник не уничтожили, все документы аккуратно в папочке покоятся, — давал отчет Кирилл Маркович Ульяне.
Все трое закрылись в гостиничном номере «Большой Северной», где Ромэн и Ульяна со всей помпезностью остановились под именами Зои и Николя Габриелли, якобы знаменитой в Европе пары медиумов — брата и сестры.
Ульяна за обе щеки уплетала цукаты, положив большое блюдо себе на колени, и внимательно слушала. Одета она была как дочь раджи, не меньше. Вся в серебре. Поверх темно-синего платья с кружевами и тюрнюром через одно плечо на манер индийских сари была перекинута шаль тонкого шелка с изящной индийской вышивкой. Лица Ульяны не узнал бы никто, даже Иван Несторович, до того оно было изменено с помощью красок: подведенные глаза, размашистые, тонкие, иссиня-черные брови, алый ротик, серьга-кафф в носу с цепочкой, уходящей к уху. По прямому пробору черного парика ко лбу спускалась диадема. И в довершение ярко-алый узор в виде капельки на межбровье. Один только ее экзотичный вид позволил беспрепятственно занять лучший из номеров гостиницы. Господин Соловьев, владелец, сам хлопотал о номере, делая всяческие намеки на ангажементы, надеялся повеселить гостей сеансами спиритуализма в новогодние праздники.
Но Ульяна собиралась тешить публику фокусами совсем в другом месте. Ничего, покормит обещаниями хозяина, недели хватит, потом съедут.
Все складывалось как нельзя более чудесно. Полицейский чиновник из Архива жил совсем неподалеку, в Ковенском переулке, в доме номер 18, в небольшом особнячке с мезонином и садом, принадлежащем двоюродному брату жены — банкиру лет тридцати пяти — Бирееву Петру Евгеньевичу. Тот держал ювелирную лавку и занимался торговлей коврами; частенько бывал в гостях у родственников. Кроме кузена начальник Архива имел сына семи лет и дочь — лет шестнадцати. Та едва окончила гимназию и находилась в поисках зятя для папеньки.
— Ромэн, — жуя, воскликнула Ульяна, — ты станешь зятем для Семена Петровича.
Ромэн аж подскочил на месте.
— Не делай таких глаз, мой дорогой месье Габриелли, всего лишь до Святок, потом мы уедем. Но даровать надежду никогда не бывает лишним. Вы стройны, красивы, богаты и француз. Девушка просто обязана потерять голову.
— О, только если она тоже красива, я согласен, — отвечал Ромэн, вновь развалившись на кушетке напротив, а ноги закинув на хрустальный столик.
— Она красива? — серьезно спросила Ульяна исправника, будто от его ответа зависел успех предприятия.
Тот, едва сдерживая недовольство, грозно шевелил усами.
— Она юна. Этого достаточно, — выдавил сквозь зубы Делин. — Вы хотите соблазнить бедную девушку? Разбить ей сердце?
— Только сердце, ничего более мы трогать не станем, — заверила его Ульяна. — Чем же занят досуг юной девы? Что она делать любит? Вышивать у окна? Может, иногда выходит из дому?
— Вечера она проводит в саду Юсупова, на катке.
— На катке! — воодушевленно воскликнула Ульяна, и ее рука с засахаренной конфетой застыла в воздухе в дюйме от рта. — Чудо! Ромэн, вы были на катке? Я только лишь один раз, когда с дядюшкой мы посещали столицу на празднике Масленицы. Это карнавал, море огней, ледовые скульптуры… Ах, до чего было хорошо! Очень хорошо, что мадемуазель Михайлова любит празднества. В шумной толпе нам проще будет вас свести. Итак, план таков.