Такой подход хорош для решения четко обозначенных задач вроде устранения течи в водопроводной трубе, или смазки скрипучих петель (идет ли речь о калитке на задний двор или в ограждении поля для гольфа), или борьбы с перееданием, или изучения японского языка. Однако он не годится для разрешения по-настоящему сложных конфликтов, составляющих нашу жизнь.
Не годится потому, что наша жизнь непостижимо сложна. Невозможно знать все, что нужно знать. Для того чтобы держать эту книгу в руках и читать ее, твоему мозгу приходится ежесекундно активизировать триллионы нервных импульсов. И это только для обеспечения физической активности, необходимой для чтения, А можешь ли ты представить себе, какие ресурсы требуются для того, чтобы превратить эти электрические импульсы в понимание—в пригодное для практического использования знание?
Я—не могу. Это находится за пределами понимания ума—и вообще за пределами ума. А сейчас мы подошли к самой сути проблемы.
В течение более двух сотен лет наши представления о мире и о жизни определялись классической физикой, которая в значительной мере опирается на наработки сэра Исаака Ньютона. Классическая физика описывает мир, как его воспринимают наши органы чувств,—мир, где есть деревья и небо, машины и дома, работа и семья. Однако далеко не все в нашей жизни можно увидеть, услышать или ощутить на вкус. Есть явления слишком большие и слишком крохотные для непосредственного восприятия—кружение галактик в глубинах космоса и танец энергии в глубинах атома. Эти миры оказывают на нас не меньшее, а то и большее влияние, чем то, что происходит в семье и на работе. А кто считает, что они не оказывают заметного воздействия на нашу жизнь, тот просто прячет голову в песок.
Дерево, упавшее в лесу...
Квантовая физика исследует жизнь за пределами досягаемости органов чувств. Открытия последних лет потрясают и находятся на грани мистицизма. Одно из этих открытий поможет понять нашу проблему с проблемами.
Квантовая механика продемонстрировала, что самим фактом наблюдения за событием мы влияем на его исход.
В первый год обучения в университете я записался на начальный курс английского языка. Занятия проходили трижды в неделю и начинались в восемь часов утра. Английский язык мне нравился, но я терпеть не мог вставать так рано.
Помню одно насквозь сырое ноябрьское утро. Серые клочья облаков едва не цеплялись за головы прохожих. В аудитории было жарко и столь же уныло, как и на улице. Выпив вторую зa то утро чашку кофе, я отыскал себе местечко в заднем ряду. Молодой человек, впервые в жизни получивший в свое распоряжение группу студентов, излучал воодушевление, совершенно непозволительное для учителя английского языка. Или он просто не знал, который час? Озарив нас улыбкой, которая, по-видимому, уже сама по себе должна была полностью стряхнуть с нас сонливость, он спросил без всякого предисловия:
—Представьте себе, что в лесу падает большое дерево. Издает ли оно шум, если за падением никто не наблюдает?
Вначале я подумал, что падающее дерево, несомненно, шумит, даже когда рядом никого нет. Что за нелепый вопрос?
А потом, активно работая локтями, из задних рядов моего сознания пробилась другая мысль: "А что, если все-таки не шумит?" Откуда мы можем знать? Можно, конечно, оставить в лесу магнитофон, чтобы раз и навсегда решить этот вопрос. Но что, если некий разум,—например, та же сила, которая этот лес создала,—в состоянии ощутить присутствие рукотворного прибора? Что, если эта сила обеспечит тот эффект, которого ожидают оставившие магнитофон люди?
Эта мысль тоже показалась абсурдной. Как может медлительная Мать-Природа перехитрить человека? Ведь обретение полного контроля над средой —всего лишь вопрос времени, разве нет? Мы прокладываем дороги и водим машины, строим торгово-развлекательные центры и тратим деньги, возводим небоскребы и управляем климатом внутри них. Мы достигли высот в этом деле. А со временем добьемся еще большего. Или у сил Природы и энергий Вселенной есть на нас другие планы?
В общем, этот мимоходом заданный вопрос стал жить в моей голове собственной жизнью. Вероятно, преподаватель как-то увязал его со вступительным курсом английского языка, однако я не помню больше ни слова из того, что было сказано на той лекции. Учитель сумел разбудить меня, но вовсе не так, как намеревался. Я едва помню, как вышел из аудитории и как оказался на улице. Предзимний ветер бодряще отхлестал меня по щекам, и я поднял взгляд в голубое небо, где не осталось и следа облаков.