Мы ехали уже достаточно долго. Солнце жарило нещадно, что сказывалось и на окружающем ландшафте: трава кругом была сухая и желтая, по пути не встретила ни одного цветочка или подорожника. Пот лился с меня градом, норовя обезвожить окончательно. Никто и не подумал предложить мне воды, что уж говорить о пище. Картошка отварная, рыбка в кляре… А за котлету я бы убила сейчас, да простят меня вегетрианцы. И чай капорский, я чувствовала даже его запах. Но это всё были галлюцинации перегретого мозга голодной девицы. Меня то кидало в забытьё, то я снова щурилась от солнца, тяжело выныривая из бреда.
Очнувшись очередной раз, почувствовала кожей прохладу и, приоткрыв глаза, с радостью осознала, что уже вечер и солнце село. Впереди виднелся небольшой участок, заросший деревьями. При ближайшем рассмотрении, это оказалось озеро, которое окружали деревья, словно оберегая столь ценную здесь воду. Подъехав к деревьям, всадники начали спешиваться. Рейван убрал руку с моей талии и легко спрыгнул с лошади. Потеряв опору, я мешком начала заваливаться в бок. Меня спас княжич, подхватив на середине пути к земле. Он поставил меня на ноги и взглянул мне в лицо. Второй раз за всё время, проведённое в этом мире, я смогла лицезреть испуг и недоумение, всего мгновение промелькнувшие на его лице.
- Вурд, подойди ко мне, - звучно крикнул княжич, не отводя от меня взгляда.
К нам подошёл молодой парень, на вид лет двадцать, не более, чем отличался от остальных воинов из отряда – они выглядели более зрелыми. Воин бегло осмотрел меня и, усмехнувшись, сказал:
- Люди очень хрупкие. Её так обожгло солнце. Кормить и поить их нужно хотя бы раз в день. Я ей займусь.
Рейван кивнул и пошёл привязывать коня к дереву. Вурд махнул мне, предлагая идти за ним. Только сейчас я осознала, что всё лицо жутко горит. Попробовала ощупать руками, но боль заставила их резко одёрнуть. Для меня каждая минута здесь какое-то испытание, а я слишком оказалась неподготовлена к подобному, просидев полжизни дома с книгами. Надо было хоть в походы походить.
Воин остановился у своей лошади, снял с неё сумку и начал что-то в ней искать. Сметану что ли ищет? Эх, она бы мне сейчас пригодилась. Вурд достал небольшую баночку и протянул мне, со словами: «Намажь лицо». Открыв баночку, я почувствовала знакомый отвратительный запах. Это была та же мазь, которой Веста мазала мои раны от оборотня. Зная, какой у неё замечательный эффект, я, не раздумывая, начала втирать эту жижу в лицо. Сначала сильно жгло и щипало, но с каждым новым мазком становилось всё легче и легче.
Закончив наносить мазь, я закрыла баночку и протянула её обратно воину. Взглянув на меня, он широко улыбнулся. Я даже боялась представить, как выгляжу сейчас. Вымазанная мазью цвета болотной жижи, волосы наверняка растрепаны, да и еще в этой чудо-рубахе.
- Иди на другую сторону озера и смой всё с себя, - сказал Вурд. - Ожоги лечит быстро. Заодно напьешься. Вот тебе фляга, набери воды завтра в дорогу.
Я была удивлена столь неожиданной помощью и участием, взяла флягу и отправилась на противоположную сторону озера. Быстро, насколько, разумеется, позволяли мне заплетающиеся ноги, обогнула водоём. Вся прибрежная зона была густо заросшей осокой и камышом, но для меня это к лучшему – никто не увидит. Стянула с себя рубашку и ступила в воду. Ноги тонули в иле, путались в траве и водорослях, но меня это не останавливало. Когда вода поднялась до бедер, я присела и с удовольствием начала пить. Такой вкусной воды я не пила никогда! Напившись, отплыла поглубже и начала смывать мазь. Ощупав лицо, убедилась, что всё действительно полностью зажило. Если бы в детстве иметь такую мазь, то «асфальтовая болезнь» не доставляла бы столько неудобств, хотя, признаю, болячки отдирать нравилось. Детям самые простые вещи кажутся волшебством, иногда так тоскую по тем временам и ощущениям. Чем только мы не занимались: ели муравьев десятками, ходили в таинственные походы вокруг дома. Однажды целый день с подругой Женькой просидели на липе и ели только листья, чтобы узнать, выживем ли мы в лесу, если потеряемся. Выжить бы выжили, но живот болел почти сутки, поэтому больше таких экспериментов мы не проводили.