Почту мне приносили дважды в неделю, но писала в основном Изабелла. Та самая фрейлина, что недавно родила. Я справлялась о её здоровье, здоровье малыша Бобби и супруга Рори. Мой почерк за счёт пера и чернил был совершенно другим, не таким, каким я привыкла его видеть на доске и в тетрадях учеников, и я надеялась, что он походил на почерк Маргарет. Писать пером было адски трудно. На одно письмо уходило больше часа. Чернила иногда растекались и макать перо в чернильницу казалось наискучнейшим из занятий, однако постепенно я привыкла. И сейчас начала задумываться о письмах от матери Маргарет. Она и правда мне не писала, или почту от неё перехватывали?
Если честно, поначалу такой расклад дел меня вполне устраивал. Отсутствие связи с родственниками облегчало жизнь. Причём сильно. Уж они-то бы меня, наверняка, тут же раскололи, а так нет родственников – нет дополнительных проблем. Но сейчас такое «отсутствие проблем» навело меня на нехорошие мысли.
– Ваше Величество! – Роза, как и обещала, ждала меня на улице. Нервная, взлохмаченная и озирающаяся по сторонам. Мне почему-то подумалось, что из неё вышел бы отличный оруженосец, родись она мужчиной. Добрая. Смелая. Преданная. Из всех моих дам и служанок Роза была самая верная. С Абигейл познакомила и воду с родников украдкой таскала. И не скажешь, что ей всего пятнадцать. Такими и в сорок немногие бывают. – Эта колдунья что-то сделала? На Вас лица нет.
Я успокоила её прижатым ко рту указательным пальцем и быстро пошла вперёд. Служанка засеменила рядом.
– Она сделала всё правильно и сказала то, что я давно должна была услышать.
– Но ведь общие вести хорошие. Вы не бесплодны?
– Нет.
– Значит остаётся только ждать?
– Мугу. – Поправив капюшон, я сняла с шеи золотой крестик и отдала служанке. – Возьми, ты здорово меня выручила. Даже не представляешь как.
Девчонка вытаращила глаза и, остановившись как вкопанная, принялась отнекиваться. Видно было, что не для вида.
– Возьми. – Я сунула цепочку ей в руку и загнула пальцы. – Носи либо продай и помоги семье.
– Ладно, – Роза улыбнулась и спрятала подарок в карман.
– Скажи, я когда-нибудь тебя била?
– Да Вы что?! – Она снова остановилась. – Нет, конечно. Вы со мной и не разговаривали раньше.
«Уже плюс», – мысленно подытожила я и решила пойти ва-банк.
– Я раньше вообще мало с кем разговаривала.
– Это точно. Даже с леди Бер и леди Маквил, бывало, за целый день словом не обмолвитесь, – призналась Роза, имея в виду Анну и Сесилию. – Только с леди Болвел говорили в основном. Молились да Евангелие читали.
Я улыбнулась. Теперь понятно, почему Изабелла – единственная, кто мне пишет.
– Думаешь, я изменилась?
– Ну, ещё бы не изменились! Сначала Вашего брата казнили, потом лошадь эта, затем леди Хэмптон.
Услышав неприятное имя, я вздрогнула. Теперь понятно, почему Леонард меня сразу в монастырь не сослал. Решил удостовериться в Бриджет, чтобы не совершить такую же ошибку, как с Маргарет когда-то. А точно ли она родит, а точно ли сына? А то вдруг не доносит. Свою мужскую гордость он уже защитил. Причём перед всем двором разом. Бог его благословил. Фаворитка понесла, а королева до сих пор с пустым чревом. Он – молодец, я – сухое деревце. Умно, нечего сказать. Если у кого и были мысли о его бесплодии, теперь пропали напрочь.
Про любовника вряд ли кто подумал, да и мне в версию Абигейл, сказать по правде, не особо верилось. Замужем Бриджет не была, король доверял ей безоговорочно и, похоже, познакомился задолго до того, как привёл в мои покои и сделал фрейлиной. Зуб даю, что она ему невинной досталась. Да и вид у неё уж больно довольный. Изменив, она бы поскромнее себя вела. Интересно, а до неё фаворитки беременели, или король раньше старался не грешить?..
С неба упало несколько капель дождя. Природа медленно стряхивала с себя зиму, и из земли начали проклёвываться первые светло-зелёные побеги. Поглядев на них, я посильнее натянула на голову капюшон и опять вспомнила Абигейл. Больше всего меня расстроили её слова о проклятии. Она не знала, как его снять, и не знала никого, кто бы мог помочь. Надежда на возвращение домой таяла, как воск, поэтому оставалось только одно – жить дальше. Жить дальше здесь и делать всё для того, чтобы эта жизнь была более-менее сносной.
***
Через два дня, когда закончились месячные, Леонард снова посетил меня. Бросил на кровать, задрал кверху сорочку и навалился всем телом. Сжав ладони в кулаки, я старалась не смотреть на него и думала об Элизабет. Что в словах Абигейл было правдой, а что выдумкой? Неужели он действительно убил собственного брата и дал кому-то задание устроить выкидыш невестке? Или смерти Джорджа и его сына оказались волей случая? А может, Элизабет после изгнания сбрендила и решила уйти «красиво». То есть потрепать напоследок нервы всем? Задать эти вопросы королю я не осмелилась, но всё же окликнула его у дверей и заставила задержаться. Мы по-прежнему почти не разговаривали, но мне до боли в печёнках нужно было исправить эту ситуацию.
– Я уже давно не получала писем от своей семьи. Они живы?
Король чуть приподнял левую бровь. Подозрительности в его взгляде стало ещё больше, чем раньше.
– Живы.
– Я хочу написать матери и справиться о её здоровье.
– Ты можешь писать кому угодно.
– Мои письма доставят?
– Если я решу, что они неопасны.
Я кивнула и сложила руки на животе.
– Люди в городе голодают. Я боюсь бунтов.
Леонард чуть улыбнулся, но его улыбка не показалась мне ни доброй, ни искренней.
– С каких пор ты начала увлекаться политикой?
– С тех пор, как узнала, что народ меня ненавидит.
– Не тебя первую, не тебя последнюю. Народу просто надо какого-то ненавидеть. Ненависть к одному врагу здорово объединяет.
Слышать такое было неприятно, но я постаралась не придавать значения последней колкости.
– Ты не можешь сократить налоги или хотя бы сравнять их для своих и чужеземцев?
– Нет.
– А раздать хлеб? Или…
– Послушай, Маргарита. – Леонард шагнул ближе и, схватив меня за рубашку, поставил на ноги. – Я готовлюсь к войне. А для войны нужны деньги. Много денег. И я не собираюсь идти на поводу у кучки бездельников. Хотят есть – пускай работают.
Я выдержала и его взгляд, и повышенный голос и расправила скомканную на груди сорочку.
– И ты думаешь, эта кучка бездельников пойдёт за тебя воевать?
Улыбка с его губ исчезла. В голубых глазах вспыхнул огонь. Я сама не ожидала от себя такой дерзости и, честно говоря, приготовилась к оплеухе.
– В мае состоится турнир. Энтони и Джозеф по-прежнему верны мне. Если твои мать и отец не выкинут какую-нибудь глупость, им я тоже позволю приехать. В этом году я хочу дать победителю что-то запоминающиеся. Особое. Не деньги и земли, а, – он как будто бы задумался, поводил взглядом по потолку, а после резко щёлкнул пальцами, – например, тебя. Всё равно ты никудышная жена и такая же никудышная королева.
Потом он расхохотался и вышел. Подождав с полминуты, я крепко выругалась, позвала в открытую дверь Розу и кинулась к шкатулке с драгоценностями. Возможно, жена я действительно никудышная, но королевой ещё могу стать достойной.
– Роза. – Я вложила ей на руку пару самых простых серёжек, что лежали на дне шкатулки. – Сходи завтра вместе со свояком на рынок. Найди ювелира или чужеземного купца. Спроси: сколько он сможет за них дать.
– Вы что, хотите сбежать?
– Нет, накормить нуждающихся.
_____________________________________________________