– Пока стоит тёплая погода, нам надо выбраться на пикник. Помнишь, мы часто завтракали и ужинали на природе в первый год брака?
Я, разумеется, не помнила, но правду решила оставить при себе. Леонард был явно в приподнятом состоянии духа. Во время одевания мурлыкал какую-то песню, а потом и вовсе поцеловал меня в губы, точно мы поженились неделю назад и вовсю отмечали медовый месяц.
Когда дверь открылась, я успела заметить сэра Филиппа и в панике отползла к подушкам. Лицу стало невыносимо жарко. Видел ли он меня и почему опять оказался возле моей спальни? Ведь вчера он должен был охранять вход или, закончив вахту там, явился сюда, чтобы встретить короля?
Появившаяся с кувшином воды Роза сбила меня с нужной мысли. Я приказала ей приготовить ванну. Мне так хотелось смыть с себя вчерашнее, что я пролежала в ванне целый час. Роза с Нэн постоянно подливали новые порции горячей воды. В тепле тело размякло, мысли успокоились, несколько раз я ныряла под воду с головой и смотрела на клубы пара, идущие из кувшинов. После купания стало легче, и я попросила позвать ко мне Филиппу Бецворд, как только та появится во дворце.
– Бецворды уехали, – произнесла Роза, и глаза у неё увлажнились.
– Откуда ты знаешь?
– Сэр Льюис пришёл к Его Величеству, едва тот одеться успел. Это мне их конюх Джереми сказал, когда я воду для Вас грела. Не увидимся мы с ним больше.
На последних словах слёзы из глаз Розы уже побежали ручьями, и она принялась вытирать их передником. Я вздохнула. Так вот откуда она знала Филиппу Бецворд. Никак бегала на свиданку с её конюхом и уж не поэтому ли так косилась в сторону, когда я спросила про травы Абигейл, отварами из которых она меня лечила. Наверняка, Джереми ей их и таскал. Как только Нэн вышла за новой порцией воды, я озвучила свой вопрос вслух. Роза покраснела и шлёпнулась на колени.
– Пожалуйста, не прогоняйте меня!
От удивления я чуть не перевернула ванну.
– Да я и не думала. С чего мне тебя прогонять?
– Так ведь горничным нельзя…
Я прикусила губу. Незавидная, конечно, у них доля за объедки с господского стола. И выбор небольшой: либо всю жизнь одна кукуй, либо, если надумала замуж, изволь освободить место другой.
– А мне никакой записки леди Бецворд не передавала?
Роза грустно покачала головой. Я опять ушла под воду. Выходит, Филиппа Бецворд поверила своим глазам и решила, что королева задумала избавиться от всех бедняков разом да ещё и с помощью чужих денег. После такого умозаключения на душе стало нестерпимо гадко, словно кто-то плюнул мне прямо в лицо.
– Знаешь, – вынырнув, произнесла я, – твоему Джереми ведь всегда можно написать.
– Нельзя. Не умею я писать, – Роза совсем раскисла и опять зашмыгала носом.
– Я могу тебя научить.
– Не поможет. Он тоже не умеет ни писать, ни читать.
«Дела», – только и вздохнула я. Роза, кое-как справившись со слезами, помогла мне подняться и, встав на специальную подставку, вылила на мою голову целый кувшин воды разом, хорошо, что Нэн вовремя подоспела с новым.
– Ладно, тогда сходи за матерью и сестрой. Увидишь их – сразу полегчает.
Роза, насупившись, пробубнила в пол:
– Да они с утра тут.
После одевания я хотела поговорить с герцогиней Эмберс и поблагодарить её за служанок, за то, что не бросила и забрала к себе. К счастью, её цепочку я не продала, а потому собиралась вернуть обратно. Она и без того сильно потратилась. Но, по словам Нэн, герцогиня во дворец сегодня тоже не приходила. Видимо, вчерашнее и ей здорово ударило по нервам. Что ж… Подняв руки кверху, я позволила надеть на себя чистую сорочку. Раз Луизы Эмберс в Уилбриджхолле нет, придётся мне сначала поговорить с семьёй Розы.
Берту и Фейт я пригласила, как только закончила одеваться. Хивел остался ждать в коридоре. Участь кузнеца я надеялась решить с помощью короля или его главного телохранителя. Обе женщины вошли в мою гостиную, слегка дрожа. Роза стояла рядом и единственная из всех троих держала спину прямо. Я улыбнулась, Фейт и Берта сделали по два неловких поклона. Лица у обеих были бледные и испуганные. Видать, они ожидали увидеть Медузу Горгону* либо трёхглазого суккуба**. Чтобы женщины немного расслабились, я разрешила обеим сесть. И мать, и сестра были удивительно похожи на Розу. Такие же рыжие, курносые, веснушчатые и белокожие. Самой высокой была Берта. Лицо Фейт вдоль и поперёк изрезали длинные и глубокие морщины. Руки её были красными и потрескавшимися, вероятно, от тяжёлой и грубой работы.
– Тебя, Берта, я возьму личной горничной, – сказала я. – Роза во всём поможет. Сходите до Мередит Поул. Пусть выдаст форму. Фейт думаю сделать помощницей прачки.
Встав, я дала каждой по два золотых. Обе женщины поклонились и вышли вслед за Розой. Месячного содержания у меня не было. Значит, жалование моим слугам и дамам платил Леонард. Моё личное золото таяло на глазах, и я опять задумалась о том, откуда его когда-то взяла Маргарет. Может, тоже продала что-то из драгоценностей? Или всё же в первые годы брака Леонард был более щедрым?
После завтрака из гостиной я решила не выходить. Колин принёс новый роман. В перерывах между чтением мы осваивали обыкновенные дроби и тренировались в письме. До дневной молитвы оставалось меньше четверти часа, и я ломала голову, что бы такое выдумать, лишь бы не идти в церковь.
Однако придумывать ничего не пришлось. Леонард появился у меня, открыв обе двери разом. Колин, сидевший рядом, сжался в комочек. По-видимому, он ещё помнил, как король избивал меня, когда точно так же вломился в мои покои около полутора месяцев назад. Сегодня мы учили новое слово «тиран», и мальчик поспешил прикрыть написанное карманным молитвенником.
– Ты умеешь читать? – Леонард впервые обратился к Колину, и тот поскорее встал и изобразил лёгкий поклон, чтобы не показаться невежливым. – Ты умеешь читать? – повторил король, уже заметно громче и нетерпеливее.
Колин побледнел и посмотрел на меня. Я кивнула.
– Умею.
– Кто тебя научил? Королева?
– Нет, я умел до того, как попал во дворец. Меня учил отец Сансес, когда я помогал в городской церкви. Он сказал, что я способный.
Это действительно было так. За девять с половиной лет педагогической деятельности я не знала никого способнее Колина.
– А писать? Писать тебя всё же научила королева?
Леонард поднял молитвенник и вгляделся в строчки, которые только что вывел Колин. На его губах заиграла давно знакомая мне улыбка, напоминающая звериный оскал.
– Кто же такой тиран, мальчик?
– Есть несколько значений этого слова. Во-первых, это человек, которому правитель передает полномочия. Во-вторых, в Древней Греции так называли лицо, насильственно захватившее власть. Ну, а в-третьих, это жестокий деспот и мучитель.
Затаив дыхание, я мысленно поблагодарила небеса за то, что не ошиблась в Колине. Он был не то слово какой толковый.
Леонард продолжил улыбаться одними губами. Глаза его, как и прежде, оставались холодными.
– И что же, по-твоему, я тиран?
– Никак нет, сир. Тираном я бы назвал сэра Джона Эмберса, когда Вы покидаете дворец и оставляете его присматривать за всем.
На этот раз король рассмеялся по-настоящему. Я тоже позволила себе улыбнуться. Какое счастье, что я взяла на воспитание именно Колина. Похоже, он подмечал куда больше, чем я предполагала.
– Ты действительно умный мальчик. – Леонард погладил его по голове. – Будь ты из дворянского сословия, мог бы однажды стать советником моего сына. – А теперь иди. Урок на сегодня закончен: мне нужно поговорить с Её Величеством наедине.
Колин перевёл взгляд на меня. Я напряглась, но снова кивнула. Только после этого, поклонившись, он покинул мои покои.
– А я думал, ты учишь с ним только Священное Писание? – Леонард сел рядом, совершенно не обращая внимание на звон колоколов, сообщающих о дневной молитве.
– Мне самой интересно. У него острый, пытливый ум. – И тут в моей голове вспыхнула новая идея. – Разве не в руках короля одаривать своих подданных чинами и титулами? Став графом или бароном, он принесёт нам немало пользы. Я бы хотела нанять учителей, которые учили бы его латыни и французскому.