Меня его ответ не устроил. Инфекционное заболевание неизвестной этимологии? Вряд ли… Гораздо больше я грешила на пары ртути.
– Если это правда потливая горячка, тогда Вам тем более нельзя туда ехать, – ещё сильнее запричитала герцогиня. – Если Вы в тягости…
Я сверкнула на неё глазами. Мы оба хорошо знали, что я не в тягости, но, если Леонард преставится, совет будет обязан выждать месяц или два, чтобы убедиться в моей не беременности. Правда, если в совете окажутся порядочные люди…
Я сделала ещё круг по комнате. Джейс Маккензи и молчавшая всё это время Берта продолжали стоять, герцогиня – сидеть и прикладывать к носу нюхательные соли.
– Сколько ехать до этого места?
– Я добрался за пять часов, но загнал коня.
«Пять часов», – мне захотелось выругаться. Столько верхом я точно не выдержу. Но так, по крайней мере, никто не посмеет сказать, что королева Маргарет – трусливый страус, прячущий голову в песок.
– Готовьте карету, Джеймс, – обратилась я к Маккензи. – Берта, найди Розу. Сама собери мне одежду и еду в дорогу. Живо! И не смотри так. Меньше, чем через час я должна выехать. Луиза, – я повернулась к герцогине, – постарайтесь сохранить болезнь короля в тайне. Чем позже об этом узнает двор, тем лучше. Всё ещё может обойтись.
Супруга Джона Эмберса приподняла бровь, но кивнула. Встать ей удалось с большим трудом, и, когда в дверях появилась ошарашенная Роза, я утащила служанку в спальню подальше от ненужных глаз и ушей.
– Быстро беги к Абигейл и спроси, как вывести из организма ртуть?
– Что? – Роза поперхнулась, по-видимому, услышав это слово впервые. Не надеясь на её память, я записала его на бумаге. Девчонка с готовностью выбежала за дверь.
Уже через три четверти часа всё было готово. Карета, запряжённая четвёркой лошадей, стояла у входа. Под сиденьем Берта спрятала хлеб, жареное мясо и узел с бельём и серым будничным платьем горожанки на случай, если мне придётся возвращаться в город тайно. К нижней юбке я самолично пришила карман для денег и сложила туда всё золото, которое осталось от Маргарет и продажи украшений. Роза едва в меня не врезалась, когда на всех парусах бежала к карете, и хотела увязаться вместе со мной, но я не позволила. В небольшом мешочке, что она успела мне сунуть, лежали перемолотые травы. Запах от них шёл специфический, и, чтобы не зайтись в приступе чихания, я поскорее убрала их к узлу с одеждой. За что именно отвечала каждая травка, я не представляла, но решила всецело довериться Абигейл. Кроме неё, мне всё равно надеяться больше было не на кого.
– Сырой яичный белок, – шепнула Роза, когда я забралась в карету. Она набросила на меня шаль и близко-близко приблизилась к моему уху. Три высоких, закованных в латы рыцаря проскакали рядом. Вместе с Джеймсом Маккензи они вызвались сопровождать меня в замок Вифл. Все трое были твёрдо уверены, что я мчусь к матери, которая поехала погостить к одной из сестёр, но заболела.
– Что? – не поняла я.
– Абигейл сказала, что, если травы не помогут, дать Его Величеству сырой белок. Он выводит растительные яды и с рутью тоже должен справиться.
– Ртутью, – на автомате поправила я и постучала вознице. Карета тронулась. Мимо пронёсся Джеймс Маккензи. Он должен был ехать впереди и показывать остальным дорогу.
«Помоги нам, Боже», – простонала я и задёрнула занавеску на окне. Карету трясло из стороны в сторону, а потом будто специально пошёл дождь. Мелкий, моросящий и противный. Я узнала о нём от возницы, который чертыхался, как заправский моряк. Дорога была разбитой, карета подпрыгивала и падала – я чувствовала каждую кочку и сколько не пыталась, заснуть мне так и не удалось. В голове витали чёрные мысли. Я думала о Филиппе и Леонарде. Скрипучий голосок в голове, похожий на голос герцогини Эмберс, снова и снова повторял отвратительное: «Одиозная королева». Это причиняло мне боль, и я злилась ещё сильнее. Ну, вот зачем она это сказала?! Честно говоря, я и сама не знала, чего хочу больше: опоздать или успеть. Я бы ни за что на свете не назвала Леонарда хорошим человеком или хорошим королём, но собачьей смерти я ему тоже не желала. Ещё я мечтала увидеть Филиппа. Сейчас это было самым важным. Вместе мы бы точно нашли выход.
Через час дорога выправилась, дождь закончился, и я задремала. Мне снилась школа, мои ученики и тонны тетрадей. Я была счастлива: всё это теперь казалось такой мелочью по сравнению с бунтом горожан, болезнью Леонарда и желанием Филиппа оставить меня. Я была дома. В тишине, в покое и мире.
Разбудил меня сильный удар по крыше. На карету как будто кто-то спрыгнул с дерева. Лошади резко остановились. Одна из них заржала протяжно и громко, словно прося о помощи. Не понимая, что происходит, я прислонилась к решётчатому окну и отодвинула занавеску. Возница охнул и упал с козел, я не видела его тела, но слышала, как оно шлёпнулось на землю. Лошадь заржала ещё громче, а потом до меня донесся топот конских ног, но карета почему-то не двинулась. Господи, кто-то отвязал лошадей?! Боясь закричать, я зажала рот ладонью и дёрнула дверь. Та оказалась заперта, словно её чем-то придавили снаружи. За окном пронеслось что-то чёрное. Гигантский ворон или сова, но почему-то с кинжалом в руках.
– Не дайте ведьме сбежать.
– Защищайте королеву!
Рыцари оголили мечи и бросились на людей в чёрном. Если, конечно, те были людьми, потому как они уворачивались от ударов, будто цирковые обезьяны. Лязг металла смешался с незнакомыми голосами, всё происходило настолько быстро, что мои глаза не различали своих и чужих. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Я не представляла, кто напал на карету, и мечтала только об одном – выбраться из этой передряги живой. Какой уж там костёр, если так близко стрелы, копья и кинжалы. Звон мечей стал громче. Он звучал прямо напротив окна, и я слышала тяжёлое дыхание рыцарей. Силы оставляли их. Люди или звери в чёрном оказались быстрее, ловчее и искуснее. Рыцарей было всего трое. Джеймса Маккензи я нигде не видела. Наверное, его уже закололи. А люди в чёрном всё пребывали и пребывали. В панике я забилась в угол, искренне надеясь, что до меня не доберутся. В крайнем случае у меня есть золото, и я поступлю, как герцогиня. Я рассыплю деньги, а рыцари в это время…
Но кто-то оказался хитрее и проворнее. И этот кто-то вытащил меня из кареты и грубо швырнул на землю. Чёрные штаны, чёрная кожаная куртка и чёрная маска, скрывающая верхнюю половину лица. Теперь я отчётливо видела: это был наёмник. Или лесной бандит. Признаться, разницы я не чувствовала. Карие глаза смотрели на меня с таким отвращением, словно я была червяком или мусорной крысой. Трава вокруг окрасилась в бордово-красный. Вспоротые тела его соратников и трёх рыцарей лежали возле моих ног. Кто-то с широко раскрытыми глазами, кто-то на спине, кто-то – раскинув в стороны руки. Бандит замахнулся, и я прикрылась ладонью, надеясь смягчить удар, но удара не последовало. Некто другой, светловолосый и широкоплечий, рывком поднял меня на ноги и спрятал себе за спину, а наёмник, харкая кровью, упал наземь замертво.
Пот прошиб меня насквозь, и я жадно глотнула воздух. Словно в последний раз. Словно до этого целый час провела под водой. Боже мой... Он нашёл меня! Он снова меня спас!
Краем глаза я успела заметить, что его лицо было тоже залито кровью. Губа рассечена, на щеке виднелся глубокий порез, а из левого плеча торчал обломок стрелы. Господи, сколько же человек на нас напало? Дюжина или больше? Я схватилась за нижнюю юбку и вытряхнула монеты. Те упали на траву и потерялись среди крови и растерзанных тел. Золото ни на секунду не взволновало бандитов.
– Отдай ведьму и можешь идти куда заблагорассудится.
Трое наёмников, таких же чёрных и гибких, как тот, что напал на меня, надвигались на нас, держа наготове кинжалы. Мой защитник вытер тыльной стороной ладони рот и поднял меч. Я по-прежнему была за его спиной.
_____________________________________________________________________
*Одиозный – неприятный, вызывающий крайне отрицательное отношение к себе, нежелательный.