— Дети, зачем вы обвиняете корпорацию? Ваша страна изначально была страной-сателлитом, у нее никогда не было своего пути, она всегда шла за сильнейшими. Возможно, когда-то у нее имелись шансы стать сверхдержавой, но ваша же собственная элита предала вас! Достаньте любые исследования, учебники истории конца двадцатого века, там же все прекрасно написано, кто, зачем и как развалил Великую империю. Да, она была, но что с того? Вы думаете, что своим поступком сможете что-то изменить? Как? Все кончено! Сейчас вы, повинуясь варварскому зову предков, нереализованным амбициям, комплексу по поводу периферийности собственной цивилизации, вы только ввергните мир в хаос. Почему-то именно в вашем народе заложено глупое стремление к правде, к справедливости вопреки здравому смыслу. Живите! Просто живите! Не нужно ни героизма, ни революций, ни лозунгов. У вас же все было: деньги, работа, квартиры, курорты, путешествия, полные холодильники, бриллианты, шмотки, чего вам не хватало? Чужого счастья взамен своего? Ну, так вы его получите. Будете сидеть на улице и радоваться за мир во всем мире, так?
Мы были для него кем-то вроде подопытных рысят. Он набирал нас, смешных, голодных, самых ласковых в мире хищников, зверушек, и создавал сногсшибательный аттракцион имени самого себя. В своей стране он выпускал толстые монографии-исследования по психологии, социологии, этнографии, и все о нас. Ему давали ордена, премии, аттракцион работал, без сбоев. Пока я чуть не сломала себе шею где-то между переходами.
— Вы думаете, что люди, получив возможность самостоятельно летать, изменят что-то в своей жизни? И мир станет лучше?
— Сложно сказать, Артур. Много открытий в истории человечества были призваны осчастливить его, и только губили, другие возникли тихо, из ничего, но без них мы не можем обойтись.
— Артур, мы пришли к тебе, чтобы ты открыл нам секрет корпорации. Если ты действительно любил и уважал нас, как ты говоришь, то должен быть с нами, твоими учениками, твоими друзьями. Ты должен быть с нами, даже если мы ошибаемся. Ведь мы — твои собственные ошибки.
— Зачем мне что-то открывать вам? Вы и так все прекрасно знаете сами.
— Помнишь, ты говорил, что мы — одно целое, учитель и ученики. Мы еще хотим тебе верить.
Он стоял у окна и молчал. Потом мы увидели, что он плачет. Рысята превратились во взрослых кошек, но все еще думали, что тот, кто воспитал их — тоже из их стаи. Это была детская, наивная уверенность. Да, так преданы дети и звери, они не знают предательства, они думают, что узы родства — данность навечно.
— Вы сами знаете, что никакого секрета нет. Надо просто верить. Верить в чудо, в то, что невозможное возможно. Верить вопреки разуму, рассудку, здравому смыслу, вопреки законам природы. Если ты веришь, что можешь совершить переход, ты его совершаешь. Терминал — всего лишь маяк, знак, он дает верное направление, чтобы не заблудиться. Терминал изобрел человек, не имеющий к науке никакого отношения. Волею судьбы он был разлучен со своей любимой женщиной. У него не было возможности встретиться с ней. Тогда он сделал терминал из проема двери и шагнул в него. Так состоялось первое чудо.
Это потом пришла ненасытная корпорация, нашлись хваткие люди, сделали, как им выгодно. Как вы говорите, украли чудо. Когда я был молодым, тоже переживал по этому поводу, потом понял, что все это ни к чему. Обычный человек слишком мал, чтобы вершить судьбы мира. Он вынужден подчиняться более крупным силам… — Артур замолчал.
— Что вы намерены делать? Пойти объявить людям о новых способностях? Но одно дело, когда шагаешь к любимой женщине, и совсем другое — когда в абстрактный город Земли. Этому нужно учиться. Штуцеровка не была совсем профанацией, и ….
— И сейчас она тоже нужна. Артур, ты должен быть с нами. Будем учить людей летать, придумаем свои терминалы, освободим человечество от корпорации!
— Как легко вы отказываетесь от всего — своей уникальности, спокойной и обеспеченной жизни. Неужели не жалеете? И не пожалеете в будущем? Посягнуть на сильных мира сего — не игра и не приключение. Будет сложно, поверьте. А что, если это конец?
— Артур, это только начало. Подумай, сколько пройдет перед тобой людей, испытавших счастье и радость полета. Как они будут тебе благодарны.
— Счастье… Люди… Я постараюсь. — Он еще не верил в свои слова, но у него не было другого выхода. Учить летать было его призванием, его жизнью, он не умел да и не хотел ничего иного.
Сергей посмотрел на часы, через 10 минут начинался рабочий день. Штуцер поймал его взгляд, махнул рукой:
— Да, вам пора. Идите. А я подумаю, как открыть секрет людям и не ввергнуть планету в хаос. — Он улыбался. То ли новым горизонтам, опасным, но заманчивым, то ли тому, что избавился от груза лжи или, быть может, радовался, что мы остались друзьями.