„Скажи Джону, чтобы выключил мотор и подвернул к нему“.
Кок подошел к рулевому и сказал:
„Видишь, там, правее, плывет кальмар, запутавшийся в сети? Выключи мотор, подверни к нему, а я подцеплю его багром. Будет знатный ужин“.
Рулевой остановил мотор, лениво переложил штурвал. Кок с багром в руках направился на нос, чтобы подцепить посланную небесами неожиданную добычу. И вдруг, швырнув багор в воду, кинулся бежать на корму с диким криком:
„Левее! Бери скорее левее!“
Игроки вскочили, побросав и карты, и гитару, и аккордеон.
„Что случилось?“ — заорал капитан, бросаясь к штирборту.
И тут же отшатнулся, тоже бросился бежать на корму, выкрикивая на бегу:
„Идиот! Какой кальмар, это же мина! Лево руля!“
Но было уже поздно. Запутавшаяся в обрывке капроновых рыбачьих сетей черная рогатая мина, принятая коком за кальмара, неуклонно приближалась к форштевню шхуны. Видимо, она где-то застряла в сети, но рыбаки сумели вовремя заметить ее, обрезать кусок сети и спастись от рогатой смерти. Теперь она угрожала „Лолите“.
Капитан сам навалился на штурвал. Но было поздно.
Правда, ему все же удалось в последний момент отвернуть шхуну так, что мина не ударилась о форштевень, а лишь легонько коснулась его.
Взрыва не последовало. Но он мог произойти в любую минуту, потому что обрывок сети зацепился за форштевень шхуны, на котором частые столкновения с рифами оставили три глубокие зазубрины.
Любая волна, ударив чуть посильнее, могла бы стукнуть мину о борт „Лолиты“ — и тогда шхуну разнесло бы в клочья.
Это было ясно всем. И все, не сговариваясь, кинулись спускать шлюпку, попрыгали в нее и навалились на весла…»
Тут я вдруг с изумлением заметил, что капитан, как и вчера, незаметно присоединился к слушателям, присел опять в сторонке и даже делает какие-то пометки в записной книжке, с явным неодобрением покачивая головой. Какие неувязки подметил он в рассказе второго штурмана?
— «Они хотели отойти на всякий случай на безопасное расстояние, но недалеко, — продолжал Володя. — Ведь шхуна все продолжает отвертывать влево. Вполне возможно, волна отцепит от форштевня сеть с застрявшей в ней миной. Взрыва не произойдет. Мина скользнет вдоль борта шхуны, и они спокойно вернутся на „Лолиту“. Так ведь вполне может случиться…
Казалось, бог услышал их мольбы. Им повезло. Так и вышло, как они надеялись. Да не совсем так…
Они увидели, как обрывок сети с застрявшей миной действительно легким всплеском волны оторвало от борта шхуны. Все радостно закричали.
Но тут же смолкли, увидев, что рогатую смерть теперь несет ветром и течением прямо на шлюпку!
„Греби, ребята! Греби! Навались!“ — закричал капитан, сидевший на руле.
В несколько гребков они отошли на безопасное расстояние. Медленно покачиваясь на волнах, мина проплыла мимо…
Все облегченно вздохнули, начали переговариваться, подшучивать друг над другом. Но вдруг суперкарго воскликнул:
„Смотрите, а шхуна?!“
Они увидели, что „Лолита“, о которой все забыли, спасаясь от мины, уже ушла довольно далеко. До нее было не меньше трех кабельтовых. Ветер свежел, и шла она теперь ходко полным курсом фордевинд.[8]
Все они были опытными моряками и хорошо понимали: догнать „Лолиту“ на тяжелой, с широкими обводами самодельной шлюпке немыслимо.
Им оставалось лишь молча провожать шхуну взглядами, оставшись в океане без пищи и пресной воды…»
Кончив читать, секонд сложил листочки, нервно сунул их в карман и, не поднимая от смущения головы, глуховато сказал:
— Ну, всякие мелочи, вроде топора и кинжала, валяющихся на грязной палубе, незакрытой крышки люка, дырок в иллюминаторе и двери каюты, остатков еды в грязных тарелках, повреждений нактоуза и следов взлома денежного ящика — это, по-моему, как уже отмечалось, просто признаки разгильдяйства и недисциплинированности, явно царивших на шхуне. Что касается доказательств моей гипотезы, то напомню: при осмотре форштевня шхуны я обнаружил, как указано в акте, три довольно глубокие зазубрины, полученные, видимо, при нередких в здешних водах столкновениях с рифами. Причем в самой глубокой зазубрине, расположенной на ватерлинии, застряли обрывки капроновой сети, болтающиеся по обеим сторонам форштевня. Ну а относительно того, что в рыбачьи сети могут запутываться мины, сошлюсь на собственный опыт. Мне довелось проводить несколько операций по обезвреживанию таких мин.
— Где? На Балтике? — вдруг спросил капитан, разжигая погасшую трубку.