— Моя Гермиона, — голос Гарри сейчас не был похож на его собственный, скорее на рычание дикого зверя, скрывающегося в его груди. Гермиона почувствовала, как что-то горячее и твердое прикоснулось к ней сзади и уперлась рукой в подушку, когда Гарри подался вперед и резко вошел в нее.
— Ах! — она зажмурилась, почувствовав его полностью в себе. Она привыкла к совсем другим ощущениям, когда мужчина входит в нее медленно и в животе будто проносится ласковый вихрь. Сейчас же это было похоже на падение с огромной высоты на американских горках. Она слышала рваное дыхание Гарри за спиной, он осторожно погладил ее вдоль позвоночника.
— Черт возьми, — прошептал он и сильнее сдавил ее бедро пальцами, — такая тугая…
Через мгновение он опомнился и наклонился к ней, чтобы поцеловать в плечо и спросить, в порядке ли она. Он переключался с одной личности на другую пугающе быстро. Гермионе потребовалась вся ее воля, чтобы не начать попросту умолять:
— Двигайся, Гарри, — прошептала она. — Не дразни меня, давай.
Но он не торопился, целуя ее спину и медленно подаваясь вперед, тогда Гермиона вцепилась в простыню, надавила на него и вобрала в себя последние дюймы.
— Да! — она распахнула глаза и посмотрела на него через плечо. На его щеках был намек на румянец, но в целом он выглядел вполне комфортно, когда наклонился к ней снова, чтобы поцеловать.
— Как ты хочешь? Мягко? — он медленно качнул бедрами, — или жестко? — он внезапно вошел в нее глубже, Гермиона вскрикнула и упала на локти. — О, я вижу моя леди предпочитает пожёстче?
Он рассмеялся, а затем снова вставил в нее член так глубоко, что его яйца ударились о ее клитор.
В этот момент Гермиона не думала, не чувствовала и даже не видела ничего. Все, что она могла ощущать это то, как Гарри входит в нее снова и снова самым грубым, самым нескромным способом из возможных. Она стонала, как шлюха, и чувствовала себя чертовски уязвимой. Но вскоре она обнаружила, что быть уязвимой рядом с Гарри не так уж и плохо. В конце концов она доверяла ему свою жизнь, нет ничего странного в том, чтобы доверять ему и в сексе тоже. Так что она подчинилась своим первобытным инстинктам и позволила ему обладать ей.
— Ммм, черт, Гарри…
— Ты здорово смотришься, Гермиона, — шлеп! Он ударил ее по заднице, — принимаешь, как хорошая девочка. Ты ведь моя хорошая девочка, правда?
— Да, я твоя хорошая девочка, — сказала она и закусила нижнюю губу, чтобы не кричать.
— Ты сделаешь для меня все, правда же?
— Гарри!
— Правда?
— Все, — выдохнула она, когда он схватил ее за волосы, — все, что захочешь!
— Я хочу, чтобы ты стала плохой, — все еще держа ее за волосы, он резко вдавил ее голову в подушку, из-за чего ее задница поднялась выше. — Сегодня ночь перед Рождеством, Гермиона. Я думаю, ты должна побывать в списке плохих девочек хоть раз.
Это определенно было не то, что можно услышать каждый день от Гарри Джеймса Поттера! Гермиона почувствовала, как все ее тело буквально вспыхнуло от смущения и возбуждения.
— Ммм, накажи меня, Гарри, — согласилась она, — я была такой непослушной.
— Твою мать, — Гарри вышел и вошел в нее снова на всю длину, его яйца, бьющиеся прямо в клитор и угол под которым он входил в нее — все это сводило с ума.
— Еще немного… заставь меня кончить… Боже, я сейчас… О, Господи, да! Да!
И Гермиона снова упала в бездну наслаждения, крича его имя, также, как и в первый раз. Он усмехнулся, когда почувствовал, как стенки ее влагалища сжимаются вокруг него и, через несколько сильных толчков, кончил тоже, пролившись в ее горячую глубину.
— Гер… миона, — прошептал он, положив голову ей на спину, когда они оба распластались на кровати. Комната была заполнена тишиной, ее прерывало только их тяжелое дыхание. Пот блестел на телах. Гарри лег рядом, поймал ее взгляд и вдруг начал смеяться. Гермиона не смогла удержаться и присоединилась к нему.
— Почему ты смеешься? — спросила она, пряча лицо в подушку, чтобы скрыть румянец.
— Да я просто, — Гарри улыбался, как нашкодивший школьник, — что я сказал? Список плохих девочек?
Гермиона выглянула из-под подушки и улыбнулась. Даже после оргазма она не ощущала стыда, который, как ей казалось, должен был захлестнуть ее после секса с лучшим другом. Вместо этого она чувствовала себя умиротворенной.
— Ты просто Казанова, — поддразнила она.
Гарри притянул ее к себе и обнял. Смех прекратился, когда он легонько прикоснулся носом к ее щеке и сказал:
— Спасибо.
— За секс?
— За то, что приехала ко мне, была здесь со мной и не убежала в ужасе, когда узнала правду, — он помолчал немного, а потом добавил: — Но и за секс тоже могу сказать спасибо, если хочешь.
Она прижалась к его груди и пробормотала:
— Я всегда буду с тобой, Гарри.
Гарри, казалось, некоторое время серьезно обдумывал ее слова, а затем обвил ее руками еще крепче.
— Я знаю, Гермиона, и мне это нравится… Я правда не представляю, что бы я без тебя делал, — он поцеловал ее в макушку и вдохнул запах ее волос. — Я не жалею о том, что мы только что сделали.
Уголки губ Гермионы поползли вверх.
— И я не жалею, — она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — И я хорошо понимаю, почему это произошло, — ее рациональная сторона снова взяла верх, и Гермиона быстро добавила: — Твое состояние связано с сильными гормональными всплесками… и… Я надеюсь, ты не думаешь, что я этим воспользовалась?
— Воспользовалась мной? — Гарри поднял брови. — Я думал, это я тот, кто воспользовался положением…
Гермиона покачала головой.
— Нет. Если честно, я… — ох, а вот он где, этот приступ стыда! Как раз вовремя! — я наслаждалась тобой.
Гарри усмехнулся.
— Правда?
— Да.
— И после этого у меня гормональный всплеск? — он издевательски поднял бровь, Гермиона щелкнула его по носу.
— Не умничай!
— Я? Избранный? Да никогда! — он подмигнул ей, а затем его лицо вдруг стало серьезным. Он поднял ее подбородок, прикасаясь большим пальцем к щеке. — Могу ли я попросить тебя выпить со мной кофе или…
— Я ненавижу кофе.
— Тогда просто останься, — его глаза были полны надежды. — Обещаю, утром я позволю тебе пилить меня, читать мне нотации и ругать за то, что я никому ничего не сказал столько, сколько ты пожелаешь. Я позволю тебе говорить все что угодно, просто… останься.
Гермиона никогда не смогла бы сказать ему «нет». Только не этому парню с нежностью в изумрудных глазах, только не этой его полуулыбке. Это был ее Гарри. И она очень, очень любила его.
— Конечно, я останусь, — прошептала она. — Завтра же Рождество как-никак.
— Не только до завтра, — Гарри покачал головой. — Пожалуйста, Гермиона. Я не знаю, как справлюсь со всем этим без тебя.
Гермиона потянулась вперед и нежно поцеловала Гарри в губы.
— Я никогда тебя не бросала, — сказала она, — и не собираюсь начинать сейчас.