Я оборачиваюсь и удивлённо смотрю в сторону, откуда прозвучал голос, и обнаруживаю, что толпа, собравшаяся у дома мистера Чэня, тоже глядит на меня.
– Я?
– Да, ты, – говорит миссис Лав. – Ты же знал все его делишки, верно? Ты работал у него.
– Правда, что ли? – спрашивает кто-то.
– Работал на старика? Серьёзно? – сомневается другой.
– Да бросьте, вы что? – звучит голос с мягким северным акцентом. – Он всего лишь мальчишка. Что он может знать?
Толпа согласно бубнит, теряя ко мне интерес, и с новой силой принимается вглядываться в раскрытую дверь дома мистера Чэня.
Но они правы. Я последний человек, видевший его живым.
Кроме убийцы.
Я сворачиваю на Нью-Кинг-стрит и останавливаюсь возле дома Клэев.
Пока я стучу, ожидая ответа, перед глазами у меня так и стоит улыбающееся лицо мистера Чэня. Как у кого-то поднялась рука его убить?
– Да? Что такое? – нетерпеливо переминаясь на месте, спрашивает смуглая девочка, моя ровесница. – А, это ты.
Я отгоняю мысли о мистере Чэне и выжимаю из себя приветливую улыбку.
– Мэри, это посылка для… мистера К.?.. – Буквы на свёртке так и плывут перед глазами, не умею я читать! – Он же теперь здесь живёт?
– Кац, – презрительно говорит она и протягивает руку. – Давай сюда.
Я качаю головой и прижимаю свёрток к груди.
– Сначала деньги, а не то мама меня прибьёт.
– Внутрь я тебя не пущу, – заявляет она, глядя на меня, как на грязь, случайно прилипшую к ботинку. – Придётся тебе подождать здесь. – Она указывает на верхнюю ступеньку и разворачивается, захлопывая дверь у меня перед носом.
Я не удивлён. Она так и не простила меня за то, что в прошлом году я стянул с кухонного стола пудинг. Я сделал это на спор. Да и пудинг был очень вкусный.
Опустившись на ступеньку, я прислоняюсь спиной к двери. Я изо всех сил стараюсь не вспоминать про мистера Чэня, но внимание привлекают окна на другой стороне улицы, и я немедленно вспоминаю события прошлого вечера. Магию. Двигатель.
Во мне разгорается искорка ярости. Я хочу узнать, кто это сделал. Я хочу…
Дверь за спиной снова открывается. На сей раз на пороге стоит не Мэри, а невысокая рябая женщина. Она совсем маленькая, по грудь мне, и даже не думает поднять на меня взгляд.
– Десять шиллингов, – говорю я.
Она кладёт десять шиллингов мне на ладонь и исчезает внутри, не проронив ни единого слова.
Хлопает дверь, и я слышу скрежет задвигаемого засова.
– Он как будто знал. Как будто ждал, что его убьют. Перед тем как я ушёл, он дал мне четыре соверена, на всякий случай, – рассказываю я Тоду Бэллону, когда мы встречаемся на крыше спустя несколько часов.
Я больше не плакал о мистере Чэне и теперь просто злюсь. Злюсь и размышляю. Злюсь, что кто-то решился убить такого умного и тонкого человека. И размышляю, как бы довести до конца его дело. Только вот здесь мне без Тода не обойтись, поэтому мы лежим на нашей любимой крыше, ноги в водосточном жёлобе, спина на черепице. В комнате под нами кто-то тащит что-то по полу.
– Штука в том, Тод, что мы близко, почти у цели. Вчера ночью мы запустили двигатель.
– Так вот почему разбилось стекло?
– Да, – смеюсь я, вспоминая, как лопасть полетела через дорогу, прямо в витрину нашей лавки. – Он показал мне, как его собрать, – и всё заработало. Наш двигатель заработал!
– Ты хочешь сказать, что он заработал без помощи человека или лошади?
– Да, – киваю я. – Масло да электрический ящик. Выглядит как настоящая магия. Хотя он не любил слово «магия» и предпочитал называть это наукой.
Тод снова присвистывает.
– Но мне нужна твоя помощь, чтобы довести дело до конца и полететь.
– А что я могу сделать? Я ничего не понимаю в волшебных двигателях.
– Зато ты умеешь работать с деревом. Я сам ничего не смогу построить, а ты справишься быстро и сделаешь всё как надо.
– Лесть, – понимающе вздыхает Тод. – На некоторых хорошо действует.
– Да ладно тебе, Тод. Ты же хочешь в этом участвовать.
– Так значит, половина в кладовке, а остальное на крыше?
– Верно. – С месяц назад мы с Тодом вытащили крылья машины через дыру в потолке на свет божий, на колокольню. – Надеюсь, никому не придёт в голову взглянуть на колокола. Но даже так, хоть половина в одном месте, а другая – в другом, птица почти готова к полёту.
Я не сознаюсь Тоду, что понятия не имею, как её запустить. В конце концов, вряд ли это так уж сложно?
– Ты знаешь, как собрать эту штуковину?
– По большей части, – отвечаю я, пытаясь припомнить все составляющие машины.