— Очень рад снова вас видеть, Бэзил, — заявил Лоуренс, убедившись, что его гости удобно устроились, — и познакомиться с вами, Макби. Надеюсь, что смогу чем-нибудь помочь.
Пробормотав что-то об обеде, миссис Смитон удалилась на кухню. Оттуда струился дразнящий аромат чеснока, пряностей, хорошего кофе и винного уксуса — характерный запах французской кухни. Макби, ощущая в желудке тяжесть сэндвичей с ветчиной, подумал, что лучше уж было не есть их, а подождать, чтобы позже насладиться восхитительным ужином.
Он пробормотал извинения за то, что побеспокоил Смитонов, а для себя отметил, что гости здесь бывают не часто, и, похоже, по какому бы поводу они ни приезжали, хотя бы ради новостей, их всегда ждал радушный прием. Он огляделся кругом: мебель старая, но добротная, на стенах довольно милые картины — пейзажи, написанные скорее всего местными художниками. Пламя камина отражалось в многочисленных медных безделушках, расставленных и развешенных там и тут, пляшущие на стенах блики придавали комнате какое-то особое очарование. Похоже, Смитоны накапливали этот скарб на протяжении всей жизни. Оливия периодически устраивала чистки, выбрасывала все лишнее — Лоуренс и его жена хранили все подряд.
— Нам нужно было уже давно собраться вместе, — говорил сэр Бэзил, — вы могли бы приехать и погостить у нас, ты и Мирей.
Лоуренс Смитон беспокойно играл пальцами, при этом темные сплетения вен выделялись под похожей на пергамент кожей. Перстень с печаткой, который он так любил, теперь стал ему слегка велик и неплотно сидел на пальце. Очевидно, пытаясь успокоиться, он сложил руки и начал потирать их, словно хотел согреться. Сухая кожа слегка шуршала при поглаживании.
— Я планировал приехать к вам несколько лет назад, тогда, когда пытался снова связаться с Оливией. Думаю, вам кое-что известно об этом, — он поднял брови и замолчал. Макби было приятно наблюдать и слышать, как он рассеянно потирает руки.
— Я знаю, что вы писали ей, — сказал он. — Простите, что вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но, если не ошибаюсь, она отказалась с вами встретиться.
— Хорошо, я согласен говорить об этом, — скривившись, ответил Лоуренс. — Вы, похоже, прекрасно осведомлены, — он пристально посмотрел на Макби. — Что-то сомнительное в обстоятельствах ее смерти?
— Ничего, насколько мне известно, — правдиво ответил Макби.
— Хорошо. Могу сказать, что ваш ответ принес мне облегчение. Я бы приехал на похороны, но моя жена в тот момент неважно себя чувствовала. Сожалею, что не смог приехать. Я достаточно старомоден и считаю, что мертвым следует отдать последний долг. Конечно, она, я имею в виду Оливию, при жизни не желала меня видеть, но, думаю, она была бы рада моему присутствию на похоронах. Я послал венок.
— Как вы думаете, почему она не хотела вас видеть? — прямо спросил сэр Бэзил.
— Не выносила мой характер, наверное, — Лоуренс был очаровательно искренен. Он встал и направился к буфету, где стоял графин с виски, что вызвало одобрение сэра Бэзила. — Обычно, — продолжал Смитон, откупоривая графин, — перед тем, как копаться в старых сплетнях, ссорах и размолвках, следует хорошенько подумать. Неблагодарное дело. Но ваш визит, по сути, предоставляет мне еще одну возможность. Глотнете виски?
Они с радостью приняли его предложение.
Обеспечив их стаканами, Лоуренс вернулся на свое место.
— Возможность, если хотите, сказать вам то, что я хотел сказать Оливии, — он отхлебнул виски. — Мне придется начать с самого начала.
Макби устроился поудобнее. Дождь барабанил в окна, потрескивал огонь в камине, в комнате ощущалось чье-то незримое присутствие, словно кто-то еще присоединился к ним, и этот кто-то тоже слушал с интересом. В конце концов, Лоуренсу суждено было получить возможность поговорить с Оливией.
— Она была необычайно прекрасной женщиной, — Лоуренс виновато покосился на дверь — как бы жена не услышала, как он здесь выражает восхищение другой, — но чертовски упрямой. Мой брат, Маркус, был влюблен в нее по уши, и хоть он был отличным парнем, — Лоуренс помолчал, его взгляд был устремлен в прошлое, — их брак был готов развалиться. Если бы он не погиб на войне, дело несомненно кончилось бы разводом.
— Не сошлись характерами? — предположил Макби, пока Смитон снова предался воспоминаниям.
Генерал вздрогнул.
— Что? Ах да, называйте, как хотите; конечно, дело было не только в этом, но сплетничать не в моих правилах.
— Хорошо, — ответил Макби, изобразив улыбку.
— Обычно люди склонны объяснять все тем, что у кого-то было тяжелое детство, но не у Оливии: родители испортили ее своим обожанием. В результате она считала, что все вокруг обязаны восторгаться ею, впрочем, большинство так и делало, а остальных она буквально уничтожала своим презрением, совершенно подавляла всех кругом. Взять хотя бы эту бедную мышку Виолетту Доусон. Мухи не обидит, всегда тушевалась так, что дальше некуда. Не то, чтобы она была дурнушкой, но Оливия тратила на нее деньги. Я впервые встретил ее на свадьбе, где она была подружкой невесты: темные, как и у Оливии, волосы, еще более изящное сложение. Мне она казалась весьма привлекательной, вот только индивидуальности ей не хватало, а уж по силе характера она Оливии и в подметки не годилась. Сначала я не мог понять, почему Оливия везде таскает эту Доусон за собой как некий трофей, а потом решил, что, может быть, она таким образом пытается подчеркнуть свою собственную красоту.