Ей просто не приходило в голову, что однажды она может зайти слишком далеко и кто-то, оскорбившись, предпримет какие-нибудь действия. Она не представляла, что за это можно поплатиться. Ей просто в голову не приходило, что кто-то может помешать ей жить так, как она хочет. Здесь она ошиблась. Кто-то мог и сделал это.
Она не приняла в расчет Лоуренса Смитона, брата ее покойного мужа. Он пришел в ярость, узнав о ее отношениях с Виолеттой, расценивая их как оскорбление памяти своего брата Маркуса. Он преследовал их. Оливия могла бы принять бой, но Виолетта ужасно страдала и была близка к нервному срыву. Оливии приходилось считаться с этим, и она решила покинуть страну, просто у нее не было другого выхода. Я не уверена, но мне кажется, что свой вынужденный отъезд она всегда считала временным. Это было не поражение — с поражением она никогда бы не смирилась — это было лишь отступление.
— Жестоко со стороны Лоуренса, — пробормотала Мередит.
Алан заерзал на стуле.
— Но ведь мы не знаем, почему Лоуренс занял такую позицию, так ведь? Он мог считать, что задета честь его брата. Но нам неизвестно, каким был их брак.
— Вы хотите сказать, что их брак мог быть простой формальностью? Винни кивнула. — Да, мы этого не знаем. Безусловно, Лоуренс повел себя немилосердно, а другие последовали его примеру. Ее перестали принимать в обществе, о ней рассказывали пошлые истории и отпускали грубые шутки. Некоторые вели себя совсем уж похабно, шушукались по углам, зная, что Оливия и Виолетта их видят, и все такое прочее.
— Расскажите нам о том издохшем пони, — неожиданно попросил Алан.
Мередит украдкой взглянула на него, пряча улыбку.
— Пони? Его отравили. — Здесь Винни продемонстрировала прекрасное чувство аудитории. Она поднялась со своего места. — Кстати, у меня есть фото этого животного. Я только что вспомнила.
— Видишь, это ты заинтересовался! — заявила Мередит, как только хозяйка вышла из комнаты. — Тебе не терпится задать свой десяток вопросов.
— Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо, — парировал Алан. — Да, в ее рассказе есть несколько моментов, которые меня слегка заинтересовали, но не очень.
— Знаешь, я никогда не думала, что ты такой лицемер, — серьезно произнесла Мередит. — Почему бы тебе не признать, что тебе так же интересно, как и мне.
— Потому что мне не так интересно! И я скажу тебе, почему. — Алан подался вперед, волосы упали ему на лоб. — Потому что Винни задумала втянуть меня во что-то. Думаешь, она просто так нам это рассказывает? Как бы не так! Она думает, что произошло нечто, чего не должно было произойти. Причем не когда-то давно, а сравнительно недавно. У нее нет доказательств, которые она могла бы представить в местную полицию, поэтому она хочет, чтобы я занялся этим полуофициально.
Мередит нахмурилась.
— Интересно, жив ли еще старик Лоуренс?
— Если жив, то ему должно быть, по меньшей мере, лет восемьдесят с лишним, и вряд ли его отношение к бывшей невестке изменилось. Но он слишком стар, чтобы травить лошадей. Как бы там ни было, мне кажется, что мы не должны в это вмешиваться.
Вернулась Винни и протянула им снимок.
— В прошлом году, перед тем, как у Джули появился собственный пони, Макс сфотографировал его. Макс Кромби. Смотрите, а я зажгу газ: сейчас по вечерам становится прохладно.
Мередит взяла фотографию. На ней была запечатлена маленькая девочка с длинными белокурыми волосами, сидящая верхом на сонном пони. На заднем плане виднелось большое дерево, чья-то тень падала сбоку на площадку. Мередит передала фото Алану, указав ему на тень.
Он взял ее и кивнул.
— Это не фотограф. Кто-то стоит сбоку. Возможно, женщина, похоже, что она в юбке, хотя тени иногда так обманчивы.
— Наверное, это Оливия, — сказала Винни.
— У меня есть вопрос, — Мередит не обратила внимания на то, что Алан предупреждающе надавил ей кулаком между лопаток, — насчет фотографий. Как вы сказали, это фото в некрологе единственное и было сделано во время войны. Но ведь у нее был паспорт.
— Она его уничтожила. По крайней мере, в ее бумагах паспорта не нашли. И официальная запись о выдаче ей паспорта не сохранилась.
— Но ведь после тех лет, которые она провела во Франции, ей должны были обновить старый паспорт или выдать в консульстве новый, — настаивала Мередит.
Винни покачала головой.
— Признаю, что я не узнавала этого, но она покинула Францию в семидесятых. Так долго документы не хранят, верно? Я имею в виду заявление на обновление паспорта.