— Веришь или нет, но я понимаю.
Профессор сделал глубокий вздох и как-то странно напрягся. Прошло пару минут, прежде чем он заговорил:
— Я учился с одной девушкой, как ты. И тоже был к ней неравнодушен, но она была магглорождённой… Можно сказать, что из-за меня её убили.
Малфой замер в напряженной тишине и пытался переварить услышанное. Получалось плохо. Лишь на одну секунду он представил себя на месте Снейпа. Что, если бы из-за него умерла Грейнджер. От такого сравнения ему стало плохо, и он физически не мог дышать. У него началась паническая атака.
Встав с парты, на которой он сидел, Драко принялся глубоко дышать и ходить по кабинету. Его нервная система была расшатана до ужаса. Там, наверное, ничего не осталось, кроме страха. И он завладевал слизеринцем всё чаще и чаще. Снейп не сдвинулся со своего места и просто равнодушно смотрел на подростка.
Сколько прошло времени, Малфой не знал, — десять минут или час, но он смог успокоиться и собраться. Начал концентрироваться на том, что гриффиндорка жива и, наверняка, сейчас что-нибудь читает у себя в комнате. Когда спокойствие проникло в его сознание, Драко нашёл силы посмотреть на профессора.
— Надеюсь, мистер Малфой, сейчас вы понимаете, насколько всё серьёзно, и что вам необходимо сделать? — Снейп вертел в руках палочку, приготовившись к прыжку в его разум.
Блондин кивнул и начал строить стену у себя в сознании, пряча Грейнджер.
— Отлично. Легилименс.
***
Сегодняшний день был отстойным. Как часто он такое повторяет?
Чёртов Снейп выжал из него все соки. Драко был слишком наивным, полагая, что в это воскресенье сможет хоть немного поспать днем, потому что тело уже начало умирать без сна. Его максимум был три часа за сутки, и это - подарок. Но нет, именно сегодня, когда настроение Малфоя быть чуть выше отметки «сдохнуть», нужно было назначить встречу в одиннадцать дня.
Слизеринец понимал, что у мужиков критические дни невозможны, но смотря на профессора, начал сомневаться в этом. Тот орал на него, опуская свои желчные комментарии, и Драко никак не мог понять, какого хрена происходит. Только вернувшись в родную гостиную, он осознал, что сегодня будет собрание. Вот от чего Снейп был вне себя. Малфой так и не продвинулся в защите разума.
Разумеется, сдвиги были, но настолько ничтожные, что говорить о них было смешно. Драко сам до конца не понимал, почему у него всё через задницу.
Не мог понять до определённого момента.
Малфой пялился на Грейнджер в библиотеке, в Большом зале, на занятиях, везде, только в туалет с ней не ходил. Это было смешно, потому что когда-то Гермиона вела себя так же. Они ходили по кругу, повторяя ошибки и действия друг друга.
Такой бред, честное слово.
Он смотрел на неё, и становилось легче. Не только морально, но и физически. Грейнджер будто одним своим присутствием могла сказать то, что ему хотелось услышать. Это был какой-то феноменальный уровень общения. Драко действительно казалось, что он слышит её мысли, что знает, о чём она думает, при этом он не пытался проникнуть к ней в голову.
Это было очень необычно. И странно. Малфой не был Трелони и не был девчонкой, которая верит во все эти бредни про связывание душ, но ментальную связь он не отрицал. Поэтому в лучших традициях своей любимой заучки, пошел в библиотеку.
Это была связь на ментальном уровне, как он и думал. Только легче от этого не стало.
Слизеринец мог физически ощущать её присутствие, настолько его чувства к ней были сильны и от того пугающие. В книге говорилось, что такое возможно, и ничего сверхъестественного в этом нет. Но сама мысль, что из-за своих чувств он не сможет отпустить Гермиону даже ради её безопасности, не была прекрасной.
Ещё у таких пар часто патронусы были либо одинаковыми, либо одного вида. Драко знал, что у Грейнджер выдра, и у него вполне могла быть такая же. Или мужского пола. Но проверять было страшно. Пожиратели не могут вызывать патронус. А он им был.
Но не это было самым отталкивающим: ему было страшно получить подтверждение своей причастности к убийцам. Так же, как и подтверждение того, что отпустить гриффиндорку почти невозможно.
Кто-то назовет это красивым и романтичным. Драко скажет, что это омерзительно и ужасно, — обрекать дорогого тебе человека на смерть.
Поняв, что подсознательно он ищет возможность посмотреть, поговорить или встретиться с ней, он решил заниматься самостоятельно. Брал книги из библиотеки. Прочитывал их от корки до корки, чтобы хоть что-то новое узнать и наконец скрыть девушку в своей голове.
Стало получаться, но результаты были не такими выдающимися на данным момент. Ещё и это поганое задание. Кто в здравом уме поверит, что шестнадцатилетний парень в состоянии убить старика, которому хрен знает сколько лет?
Но Волдеморту было насрать на это. Наказание он получил и должен был играть по правилам. Исход всем известен. И все знали, что бывает, когда идешь против Него.
Сейчас он поднялся к себе в комнату и упал на кровать. Усталость стала его постоянной подружкой так же, как и истощение. За лето Малфой много сбросил в весе, при этом не худея специально. Это был стресс, который сжирал все его внутренности, не оставляя ничего. Драко находясь в Хогвартсе, пытался наесть то, что потерял, но получалось с трудом. Нервы умирали и забирали всё подчистую.
Тренировки, которые он сам себе устраивал, немного помогали не превратиться в скелет окончательно — мышцы ещё сохранились. Но это дело времени, до Рождества Драко точно догонит призраков по бледности и прозрачности и будет бесплатно пугать детишек.
Валяясь на кровати, Малфой думал о том, что сделает, если выживет и весь этот кошмар закончится. Такое помогало и одновременно уничтожало, но без этих мыслей существовать было невозможно. Одиночество и страх настолько его поглощали, что просто открыть глаза стало подвигом.
Наверное, его бы судили, может, блондин даже оказался бы в Азкабане. А может, всё бы обошлось, и Драко смог стать свободным человек, рядом с которым оказались здоровая и счастливая мать и Грейнджер. Рядом с ним, навсегда.
Малфой клялся себе, что если они и будут вместе, то по максимуму. Его никто не остановит, тем более отец.
Внезапно дверь отворилась, и вошла Дафна.
— Привет, — она стояла на пороге и переминалась с ноги на ногу, явно нервничая.
— Ну, привет, — Драко поднял туловище с матраца и развернулся к ней корпусом, приподняв бровь.
— Я хотела поговорить. Знаешь, я должна была это сделать ещё в том году, но мне не хватало смелости, а сейчас ты такой грустный, и я подумала, что это из-за меня, из-за того, что я натворила и… — она тараторила, как заведённая, и Малфой, не выдержав, остановил её.
— Дафна, успокойся, с чего ты решила, что ты что-то сделала? — он старался говорить с ней спокойнее и не раздражаться по поводу и без.
— Я говорила с Блейзом, и он сказал, что из-за меня у тебя были проблемы с девушкой, — она так быстро это произнесла, что Драко не сразу понял, о чём речь.
— Понятно, — до него наконец дошло, и ему захотелось оторвать голову Забини, потому что он трепло. — Ну, ты не переживай, всё нормально.
— Я просто… прости, пожалуйста. За ту мою выходку. Мы с Блейзом поссорились, очень сильно, я даже не помню из-за чего, настолько была зла, а потом эта вечеринка. И я знала, что ты не нравишься Блейзу, и решила отомстить, не знаю зачем. Лишь утром я поняла, что натворила. Было ужасно стыдно. Злость и алкоголь нельзя смешивать.
— Поверь, я понимаю, о чём ты говоришь, — Малфой посмотрел на прикроватную тумбу, где хранил дневник под кучей заклинаний и вспомнил о гриффиндорке. Так всегда происходило, непроизвольно.
— Блейз тогда долго со мной не разговаривал, но он смог понять меня, и я ему за это благодарна. Знаешь, это такой стереотип, что только парни изменяют. Такая глупость, вот правда. Я, наверное, в ту ночь могла и не такое сделать, — Гринграсс опустила глаза в пол и пыталась сдержать слёзы.