Там пиздец, как сложно понять, что с тобой не так. Но Малфой знал, что с ним не так. Он собирался стать убийцей. И это не было его желанием. Никогда.
Услышав позади себя шаги, Драко развернулся и увидел Гермиону, которая запыхалась от быстрого бега.
- Ты что делаешь? – паника и страх так и прорывались в её голосе.
- Я не собираюсь прыгать, если ты об этом, – её плечи расслабились, и она облегченно выдохнула, это разозлило. – Давно следишь за мной?
- Да, после того случая, постоянно, – ну конечно, как же иначе.
Радовало, что это был честный ответ.
- Дай угадаю, через вашу чёртову карту? – Драко развернулся всем корпусом и сложил руки на груди. Злость начинала всё сильнее пробиваться через его внутреннюю защиту.
- Правильно, – Грейнджер смотрела на него своими большими глазами и будто выжидала, когда он сорвется. Видит, Мерлин, это было близко.
Они стояли друг напротив друга и просто пялились. Их отношения опять находились в подвешенном состоянии.
В который раз.
Становилось и грустно, и смешно, что у них всё как-то не так. По-дурацки, что ли.
- Проверила, что я хороший мальчик? – Малфой хотел наорать на неё, сам не знал за что и почему, и это отчетливо чувствовалось в его голосе. Это желание ссоры.
- Я не буду с тобой ругаться, Драко. Даже не пытайся.
Блять.
Вечно она обламывала его. Сейчас эти эмоциональные качели, с криками, были ему нужны. Слизеринец нуждался в негативе. В чем-то тёмном. Хотелось почувствовать себя уёбищем, глядишь станет легче.
- Знаешь, ты сейчас не в себе, пойдём и спокойно поговорим, если хочешь, – Гермиона пыталась его успокоить, видя в каком он странном и безумном состоянии, но это не помогало.
- Грейнджер, а если я не хочу спокойного разговора?! А если я не хочу ничего?! – Драко говорил громко и яростно, чтобы она поняла: его уже не спасти.
- Это не правда! Ты просто устал и тебе страшно, – гриффиндорка хотела приблизиться к нему, но Малфой не дал ей этого сделать, отскочив в другой угол башни.
- Не трогай меня! – Драко проорал это и сам испугался от ненависти, что была в голосе.
Девушка поникла от этого восклицания, и он ощутил, что хотел - презрение к себе.
- Тебе противны мои прикосновения? – она спросила это тихо, но саркастично.
- Нет, – Драко вцепился руками в волосы и не знал, что за хрень с ним твориться. – Чёрт.
- Драко, прошу тебя, успокойся, не дай эмоциям поглотить тебя, – Гермиона так легко это говорила, будто понимала, о чём речь.
- Не получится у меня успокоиться, как ты не понимаешь?! Я больше не могу!
Слизеринец опустился на колени и начал раскачиваться из стороны в сторону. Он действительно вёл себя, как псих.
Грейнджер аккуратно присела рядом с ним и взяла за руку. Она касалась его, будто он был хрустальным. Но нет. Не был. А она была, и он должен заботиться о ней, и не делал этого. Чёртов дебил.
- Драко, расскажи мне. Поделись всем, чем хочешь, – девушка выводила мелкие узоры на его руке и смотрела на свои колени.
- Ты и так всё знаешь. Я в дерьме и не знаю, что мне делать, – он облизал нижнюю губу и посмотрел на гриффиндорку, – мне страшно. Постоянно. Я не могу его убить, понимаешь?! Не могу. Но и остановить всё это тоже. Блять, как же я устал. Я чувствую, что схожу с ума, – Малфой зажмурился и постарался сохранить относительно спокойное состояние. – Я… Грейнджер, я ощущаю себя стариком умудренным жизнью и мечтающим только о смерти. Я точно схожу с ума.
В его словах был слышен только страх и ужас. И паника, которая никуда и не уходила.
- Держать себя в руках в десять раз сложнее, чем сойти с ума, – Гермиона пожала плечами и продолжила,– а ты держишься и поэтому тебе так больно и страшно. Но ты не должен сдаваться, понимаешь?
- А почему именно я должен держаться?! Почему?! Я только это и делаю, что держусь! Почему мама позволила себе уйти в такое состояние, почему отец натворил херни, а теперь я разгребаю это дерьмо?!
- Дети не должны расплачиваться за грехи родителей, ты прав, но не стоит вызывать ненависть ко всему миру – это неправильно.
- Неужели, нельзя побыть нормальным человеком, а не быть такой правильной?! – Драко вскочил и начал трястись от злости на весь мир.
Грейнджер недовольно посмотрела на него и поднялась следом.
- А ты не можешь не быть сейчас таким мудаком?!
Он рассмеялся, и никак не мог остановиться. Смех напоминал крик безумца. Как и он сам.
- Серьёзно, Грейнджер? Давай, начни читать мораль и поднимать боевой дух в войсках, ты это можешь. Только проблема в том, что романтику войны придумали те, кто на ней никогда не был. На войне нет чистеньких, там все хороши. И чем раньше ты это поймешь, тем раньше тебе станет проще жить. А знаешь, почему? – Драко перевёл дыхание и сказал. – Потому что невозможно на войне спасти всех не замарав руки, это нереально. Замарать руки придется всем, и даже ты - не исключение. Так что прекрати строить из себя святошу.
Малфой покачал головой и посмотрел на Гермиону. Она была очень зла и глаза её метали молнии.
- Ты думаешь, я этого не понимаю?! Я всё это знаю. И я ни черта не правильная, и не святоша. Я вру своим друзьям с одиннадцати лет, я вру своим родителям с одиннадцати лет. Я вру половину своей жизни! Так что не смей мне говорить, что я не знаю цену всего этого, что я не знаю цену войны. Всех невозможно спасти, но именно это мы и делаем: спасем друг друга и других. Тем самым, убивая себя. Я тоже больше не могу так.
Грейнджер тяжело дышала из-за своей длинной триады и грустно смотрела на него в ответ. В глазах друг друга они видели понимание и сожаление о больных словах, сказанных обоими. Им, конечно, больше.
Кто из них первый подошел к другому, было неважно. Важно было то, что они сделали шаг.
Драко притянул Гермиону к себе и обнял. Слова застревали в горле. Извиниться не получалось, но это и не требовалось, сейчас всё было понятно без слов. Грейнджер прижалась крепче к его груди и спросила:
- Давай больше не будем ссориться?
- Ты серьёзно?! Посмотри на нас, – Малфой грустно улыбнулся и опустил подбородок ей на макушку.
- Ну да, – это было уверенно, но сказано куда-то в его рубашку.
Этот разговор был ни о чём и обо всём сразу. Было многое понятно для них двоих. Они одинаковые, когда дело доходит до близких. Сделают, что угодно, чтобы их защитить, забывая про себя. Только каждый выбирал разные методы.
Драко закрыл глаза и чувствовал успокоение после своей истерики. Было смешно, что он так себя вёл. Но это были последствия стресса, нервов и психических расстройств, которые просто не могли не возникнуть, учитывая его историю.
Как бороться с этим, не ясно. Но он будет стараться, не только ради других, но и ради себя.
***
Он смог. Вот только радости это не приносило.
Всё было наоборот.
Починив Исчезательный шкаф, Драко на секунду обрадовался и начал гордиться собой, что разобрался в проблеме и устранил её. А вот уже после, он понял, что это не проект по чарам или трансфигурации, это - часть задания Лорда.
Было смешно думать, что станет легче, после того, как разобрался с этой проблемой. По сути, она была второстепенной и не доставляла такого дискомфорта, как другая. Главная проблема.
Как убить человека, который лично ему ничего не сделал, Малфой, не знал.
Даже когда на кону была жизнь близких, он не решался и сомневался, и слизеринец не знал радоваться ему или грустить, что он был таким хорошим мальчиком. Относительно, разумеется.
В его жизни вообще всё было именно так: относительно.
На груди зачесались шрамы от Поттеровской Сектумсепры.
Грейнджер тогда всю ночь с ним провела, и рыдала, когда думала, что он не видит. Но он видел. Всегда видел.
Она залетела в больничное крыло словно вихрь и Драко почему-то вспомнил второй курс, как он крался, чтобы навестить её. Может однажды он ей расскажет.
Гермиона была белая, как мел.
Малфой тогда только проснулся и без зазрений совести на неё глазел. Она подошла к его койке и просто смотрела на него, будто не знала живой он или нет.